Екатерина Вильмонт - Дети галактики или Чепуха на постном масле

Можно добавить авокадо в обычный овощной салат – огурцы, помидоры, зелень, лук и нарезанные кубиками авокадо. И хорошо заправить такой салат итальянской заправкой с базиликом. В прошлом году я вдруг решила в порядке эксперимента приготовить для гостей салат из авокадо с крабами. Получилось отменно. Очень мелко нарезанный репчатый лук и совсем немножко майонеза, можно добавить еще мелко нарезанный соленый огурчик. И еще один салат по израильскому рецепту, подхваченный многими хозяйками, почерпнувшими его в моем романе «Полоса везения или Все мужики козлы».

Надо взять баночку консервированных ананасов, пучок черешкового сельдерея и майонез. Сельдерей очистить, нарезать, ананасы тоже порезать, а еще лучше купить ананасы не кружочками, а мелкими кубиками, работы меньше. Сок слить и выпить. Смешать все это и заправить майонезом. Можно добавить яблоко, можно грецкие орехи, кто что любит. 35

С этим сельдереем вышла занятная история. По моим двум романам «Все бабы дуры» и «Все мужики козлы» сняли чудовищный сериал, но речь не о том. Просто там из сельдерея вместо вкусного нежного салата, героиня готовит какое-то несъедобное блюдо, испытывая тем самым своих кавалеров. И к тому же, покупая сельдерей, она требует черешковый, а ей дают огромный корень сельдерея, выдавая его за черешки. Неужели никто в съемочной группе не знает разницы между корнем и черешком? Такое впечатление, что и сам сельдерей для них невесть какая экзотика! Но лучше я не буду писать об этом сериале, иначе в тексте будут одни отточия…

А еще в Израиле живет моя приятельница Алла, с которой в Москве мы были лишь шапочно знакомы, а теперь дружим. Анна готовит фантастически, особенно лазанью, но мне такие кулинарные подвиги не под силу. Однако главное, что надо сказать о ней – она вырастила сына, знаменитого израильского пианиста Бориса Гильтбурга.

Между тем для детей галактики наступали новые времена. Перестройка. И вот уж тут духовная пища поистине возобладала над всем остальным и насыщала, пожалуй, ничуть не хуже! Ну что в самом-то деле значит отсутствие, допустим сливочного масла в сравнении с тем, что в свет начали выходить книги, которые мы читали тайком, либо и вовсе не читали и даже не чаяли прочесть, как, например, роман Гроссмана «Жизнь и судьба», считавшийся безвозвратно утерянным в недрах КГБ! В каждом толстом журнале появлялось что-то, заслуживающее внимания и мы, боясь, что этот источник вот-вот прикроют, запоем читали, выписывая по пять толстых журналов – надо было успеть все проглотить… Стало трудно собираться в компании – непременно возникали политические споры, доходившие чуть не до драки. Раньше, в определенном кругу, люди были настроены более или менее одинаково – что-то я не помню больших поклонников советской власти. И хотя подобное «единомыслие в России» никто, конечно, не вводил, но жизнь в галактике свое дело сделала. А тут вдруг такие баталии стали разгораться – ой, ой, ой! Люди, от которых и не ждешь столь бурного темперамента, вдруг открывались с новой, далеко не всегда лучшей стороны. К счастью, мои ближайшие друзья были и моими единомышленниками. Но дефицит продуктов становился уже угрожающим. Люди начали делать серьезные запасы, что было нелегко. Возникли и новые блюда – кто-то научился делать дома сыр, кто-то солить мороженую рыбу, в обиходе появилась «карточка покупателя». Очереди, проклятие советских времен, становились все длиннее и как-то безнадежнее. В городе появились толкучки. Особенно мощная толкучка образовалась у Рижского рынка. По-своему это было даже интересно. Идешь сквозь плотную толпу и смотришь только направо, дойдя до конца, поворачиваешь назад и опять смотришь направо. Купить там, казалось, можно было все, что угодно. От краски для волос до зимних сапог и маргарина. Постепенно толкучки расползались по городу. Помню, мне нужно было купить ко дню рождения маргарин для теста. Я поехала к «Детскому миру». Не сразу, но купила пачку. Когда дома развернула ее, оказалось, маргарин слегка уже заплесневел. Ничего, срезала плесень ножичком и пустила в ход. Пирог получился отличный! Майонез тоже был проблемой. Иногда его давали только в обмен на баночки из-под майонеза же. Баночки таким образом тоже стали дефицитом. Однажды я заглянула в рыбный магазинчик в соседнем доме, там давали разливное подсолнечное масло. Чтобы его купить, надо было иметь тару. Я помчалась домой, взяла бутылку из-под вина, и стоя в очереди, ощутила острейший приступ зависти, вообще-то ни в малейшей степени мне не свойственной: впереди стояла женщина с двумя пластмассовыми бутылками. Чистенькие, невесомые, с откручивающейся пробкой, просто мечта хозяйки! Судя по одежде, дама часто бывала или даже живала за границей. И вся очередь с завистью косилась на нее.

В другой раз, стоя за яйцами, я встретила своего соседа по площадке, дипломата, много лет прожившего за границей и воспринимавшего происходящее с явной растерянностью.

– Катя, – шептал он мне, – я недавно был в Японии, купил в магазине халат для жены, а мне в подарок дали два махровых полотенца!

– Говорите тише, – посоветовала я, – могут и прибить!

Одна моя молодая приятельница в те годы работала после института на деревообрабатывающем комбинате. Там к какому-то празднику давали заказы. Девушка была расторопная и ей удалось получить лишний заказ. Она позвонила Ольгиной дочери Аське, та помчалась к комбинату и Машка перебросила ей пакет с заказом через забор! У нас образовался целый коллектив по добыче продуктов или информации о них. Аськин муж раз в неделю ездил в деревню Уборы, где они летом снимали дачу и привозил на всех яйца, молоко, творог, сметану. Мать Ольгиной соседки была директором продуктового магазинчика на задах Казанского вокзала. Иногда она звонила и требовала, чтобы кто-то срочно приехал и забрал что-то из продуктов. Однажды эта женщина позвонила, но никого с машиной не было, и Ольга пошла к ней пешком. Та широким жестом выдала ей… огромный круг сыра, несколько килограммов. Ольга пришла в ужас, но как человек в высшей степени самоотверженный, поняла, скольких людей она сможет облагодетельствовать, и купила-таки этот круг. Он оказался тяжеленным, и часть пути до дома она его просто катила! Умирая от хохота и страха, что отнимут… К счастью, у нас и тогда хватало чувства юмора. И мы все равно праздновали дни рождения, свадьбы и юбилеи. Умудрялись как-то доставать продукты, готовить какие-то новые блюда, что-то изобретать… Помню, я как-то купила много свежих огурцов – длинных, толстых, совершенно невкусных. Что с ними делать, я не очень понимала. Но придумала! Я нарезала их толстенькими овальчиками, обваляла в муке и обжарила, как кабачки. Мне понравилось. И потом я усовершенствовала это блюдо: я тушила обжаренные огурцы с мелко натертой морковкой и ложечкой сметаны. Вкусно! А водка? Водки тоже ведь не было! Или по талонам. Как-то мы с Ольгой пошли получать талоны на водку и сигареты куда-то на улицу Васнецова, а на обратном пути заглянули в продуктовый на улице Щепкина. Там было пусто до изумления. Стояли только банки с сиропом из красной смородины. Мы так хохотали… Вероятно, на нервной почве. Но стал появляться в продаже знаменитый спирт «Роял». Разумеется, я тоже его покупала. Но не просто разводила его, а еще добавляла туда апельсиновые корочки. Однажды мне позвонил друг из Германии, которого в глубоко советское время объявили «персоной нон грата». Мы не виделись много лет. А он позвонил сказать, что через два дня будет в Москве. Приготовить что-то я все же могла, а вот водки у меня не было. И я ничтоже сумняшеся развела пресловутый «Роял» и напихала в бутылку свежих апельсиновых корочек.