Владимир Бешанов - Год 1942 — «учебный»

10— я армия (322, 323, 324, 326, 328 и 330-я стрелковые дивизии) под командованием бывшего начальника Главного разведывательного управления Красной Армии, добросовестно, в соответствии с указаниями товарища Сталина, прохлопавшего немецкое нападение в 1941 году, генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова находилась на заходящем фланге Западного фронта. Ведя непрерывно бои в течение месяца в условиях зимнего бездорожья, армия наступала веером по отдельным направлениям. Ее дивизии двигались на запад вдоль дорог, не имея локтевой связи друг с другом, на интервалах 20-30 км и более. Вины Голикова здесь в общем-то и нет, поскольку командующий фронтом через голову командарма лично ставил задачи каждому соединению, жонглируя ими по собственному усмотрению.

Уровень подготовки войск 10-й армии ничем не отличался от уровня других армий, т. е. был весьма невысок. Начальник политотдела доносил в политуправление фронта: [81]

«…Наибольшее количество преступлений отмечено в частях 385 сд по вине командира дивизии, преступно руководившего вверенными ему войсками, неспособного организовать боевые операции не только соединения в целом, но и отдельными частями, благодаря чему не выполнено ни одного боевого приказа Военного совета армии.

Командир дивизии полковник Савин и военный комиссар Нестерук не организовали систематической разведки врага, расположения его огневых средств, тщательного изучения местности и путей подхода к расположению противника, а порой и, своевременно не имея данных о силах противника, назначали атаки вслепую, от чего части несли большие потери.

В силу отсутствия командирской воли и большевистской настойчивости, в сознание массы бойцов и командиров не внедрялось высокой политической сознательности, железной воинской дисциплины, наступательного порыва, бодрости и уверенности в победе над врагом.

В силу этого во время проведения боевых операций отдельные лица начальствующего состава и бойцов преступно не выполняли приказы, проявляли неорганизованность, трусость и панику, бросали оружие и бежали с поля боя».

А откуда могли взяться у бойцов необходимые навыки, если даже стрельбу из винтовки освоили далеко не все. Вот донесение о том, как проводилась боевая подготовка в 325-й стрелковой дивизии:

«…В процессе учебы имели место недостатки. Иногда командиры учат тому, чего нет по расписанию, а именно: регулирование строевого шага, повороты на месте, а не тому, с чем придется столкнуться на войне. Части соединения ускоренную программу прошли не полностью, качество подготовки низкое. Требуется доработка… Отсутствие учебного и боевого оружия, боеприпасов не позволяет изучать материальную часть, не дает возможности подготовить личный состав для боя… Из имущества связи и артиллерии ничего не имеется… Занятия личный состав проводит с применением самодельного деревянного оружия (!)». [82]

Пройдя «ускоренную программу» и не усвоив даже ее, но с «отрегулированным» строевым шагом, дивизии меняли деревянное оружие на боевое и отправлялись на фронт — «на доработку». По свидетельству генерала М.И. Казакова основным и единственным критерием, определяющим боеспособность соединений, многие советские военачальники считали укомплектованность их личным составом: чем больше народу — тем мощнее дивизия, тем более значительные задачи перед ней можно ставить. Такой вот детерминизм.

О порядке в танковых войсках дает представление приказ командующего Западным фронтом, озаглавленный «О боевом использовании и сбережении танков»:

«Войска фронта несут большие и неоправданные потери. Причины огромных потерь танков заключаются в том, что танки бросаются в бой без предварительной и тщательной подготовки, увязки взаимодействия на местности с артиллерией, пехотой и авиацией по халатности и легкомысленности танкистов и общевойсковых командиров. Задачи ставятся письменно — в хате и только на карте. Время на подготовку бригад не отводится. Перегруппировки осуществляются днем, под ударами авиации и огня артиллерии противника. Командиры танковых частей вводят бригады в бой без соответствующей технической подготовки, без разведки местности, без подготовки эвакосредств, пытаются решать боевые задачи одними танками, без пехоты. Слабо организуется обеспечение саперами, пехотой и артиллерийской поддержкой.

Сами танкисты, получив задачу, решают ее без надлежащего искусства, прямолинейно и, чаще всего, лобовой атакой. Танкисты не изучают скрытых подступов к противнику и мертвых пространств, а в результате этой безответственности несут большие потери. В некоторых случаях отмечается вредительское отношение танкистов к материальной части (ломают машины перед передним краем, затягивают ремонт)».

Отличились и артиллеристы-новаторы Западного фронта, догадавшиеся использовать орудия особой мощности для борьбы с танками противника! Ставке пришлось отправлять в войска главного артиллериста страны генерала Н.Н. Воронова, чтобы разобраться — куда же уходит прорва дорогостоящих снарядов:

«Огромные орудия применялись для борьбы с танками противника, дорогие снаряды тратились попусту… Я побывал на батареях и убедился, что в неправильном использовании мощной артиллерии повинны общевойсковые и артиллерийские начальники».

Такие армии, в силу необходимости, можно было бросить на чашу весов в критический момент, когда стоял вопрос о спасении Москвы, но окончательно разгромить «гитлеровских мерзавцев» в 1942 году они, как оказалось, были не способны. Может быть, были приняты кардинальные меры к улучшению качества подготовки новых формирований? А зачем, если проще — увеличить их количество? Необученных, часто и невооруженных новобранцев бросали в бой без колебаний всю войну.

Немцы не могли позволить себе подобной роскоши. На первое место в вермахте ставилась профессиональная подготовка пополнений и вновь сформированных дивизий, после чего — требование Гитлера — их можно было привлекать к участию в операциях, но таким образом, чтобы они «привыкали к борьбе с противником». Сталин предпочитал экстенсивный способ ведения войны: забрасывать врага трупами красноармейцев.

Общая полоса наступления 10-й армии, имевшая в середине декабря ширину 25 км, в январе достигла 150 км на пространстве между Юхновом и Брянским фронтом. Танков и тяжелой артиллерии у Голикова не было. Правда, и немцы на рубеже от Кирова до Мосалька могли наскрести не более трех расчетных дивизий, включая тыловые, запасные и полицейские батальоны. [84]

К 11 января войска Голикова, окружив гарнизон врага в Сухиничах., освободили города Мосальк, Людиново, Киров и вышли на подступы к Жиздре, Зикеево. Части 326-й стрелковой дивизии полковника Немудрова захватили станцию Барятинскую, где обнаружился настоящий клад: огромные запасы советских артиллерийских и стрелковых боеприпасов, которые немцы не успели взорвать. Как вспоминает маршал Голиков: