Владимир Бешанов - Кроваво-Красная Армия. По чьей вине?

Вначале появился призрак ― призрак Коммунизма. Первыми явление зафиксировали в 1848 году выдающиеся ученые–медиумы Карл Маркс и Фридрих Энгельс, вооруженные самой передовой и безошибочной собственного сочинения теорией. Призрак бродил по Европе, тряс позаимствованными у пролетариата цепями, уверял, что у рабочих нет отечества, предлагал им «соединяться», записываться в ряды могильщиков буржуазии и «разрушить все, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность». Пророчества коммунистического Духа два классика марксизма изложили в знаменитом «Манифесте».

Манифест, «с гениальной ясностью и яркостью» обрисовавший новое, коммунистическое «миросозерцание», призывал всех угнетенных к насильственному свержению существующего общественного и политического строя, установлению диктатуры пролетариата, уничтожению классов и частной собственности. Вслед за этим, по мысли авторов, раньше или позже, неизбежно должен был наступить Коммунизм ― высшая и конечная стадия развития человеческого общества, рай на земле: фабрики ― у рабочих, земля ― у крестьян, женщины ― в общем пользовании.

Международный пролетарский гимн ― «Интернационал» ― определял четкую программу действий и конечную цель коммунистического движения:

Правда, наряду с пассажами о «завоевании демократии» в Манифесте проскальзывали термины вроде: «экспроприация», «деспотическое вмешательство», «конфискация имущества» ― конечно, исключительно в отношении «эксплуататоров», но также и «промышленные армии», в которые для удобства строительства нового мира предлагалось мобилизовать освобожденных пролетариев.

Делать революцию предпочтительнее в развитых промышленных странах, где пролетариат наиболее сконцен трирован и организован. Поэтому долгое время коммунисты всех мастей, в том числе и русские социал–демократы, пытались поднять рабочих на правое дело в какой–нибудь Германии или Швейцарии. Но самым слабым звеном «в империалистической цепи» оказалась Российская империя.

25 октября 1917 года власть в России захватили левые радикалы.

Они тут же окрестили государственный переворот, со вершенный на германские деньги штыками «интернационалистов» и одуревших от безделья матросов, «пролетарской диктатурой», собственную власть ― «властью рабочих и крестьян» и от имени последних принялись истреблять и тех и других, и всех несогласных.

Послеоктябрьская история первого в мире социалисти ческого государства показывает, что вся политика строилась в соответствии с тремя пунктами «Интернационала»: разрушение, построение, назначение на должности.

Какое отношение к пролетариату имели никогда и нигде не работавшие литератор В.И. Ульянов (Ленин), кавказский абрек И.В. Джугашвили (Сталин), польский боевик Ф.Э. Дзержинский, журналист–космополит Л.Д. Бронштейн (Троцкий) или екатеринбургский мафиозо Я. М. Свердлов ― сказать трудно.

Для чего они все это затеяли?

Чтобы наесться до отвала кетовой икры, о которой и через 20 лет с ностальгией вспоминал загнанный сталинскими волкодавами в мексиканское захолустье Троцкий:

«…этой неизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции»?

А что дальше?

Ограбить всех сограждан? Реставрировать феодализм в отдельно взятой стране? На горе всем буржуям раздуть мировой пожар? Да какая разница, главное ― сама Власть. Ленин так и писал членам ЦК за сутки до переворота:

«Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия».

Деятель Великой французской революции Жорж Дантон объяснил доступно:

«Революция — это просто перераспре деление собственности».

Проще говоря, основу мировоззрения любого революционера составляет шариковское «отобрать и поделить».

Действительно, на первом месте в ленинской программе действий стоял пункт об «экспроприации экспроприаторов». Это значит ― всеобщий грабеж. В перспективе населению обещали светлое будущее, сортиры из золота и кухарок, которые будут управлять государством. А пока ― «грабь награбленное», разрушай «мир насилья».

Самое простое дело ― разрушать. Правоверные мар ксисты, защитники угнетенных и обездоленных, спасители Отечества, уверенно определяли, что именно нужно разрушить.

К «миру насилья» относились: монархия, государственный аппарат, духовенство, армия и флот, капиталисты, дворянство, купечество, произведения искусства, шедевры архитектуры, «плохие» книги, буржуазные писатели, поэты и философы, научные направления, крестьяне (богатеи и середняки, кулаки и подкулачники), интеллигенция и многое другое, что определяло устои государственности и составляло национальную гордость.

В итоге разрушать и уничтожать пришлось очень многое, ибо те, «кто был ничем, а стал всем», имели довольно специфичные взгляды при полном отсутствии таких «бур жуазных» понятий, как совесть и мораль:

«Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем… Для нас нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата».

Под шум всеобщего грабежа с помощью ЧК и «бьющей через край энергии масс» большевики довольно быстро установили в стране «высшую форму государственности» ― Советскую власть.

Но что же взамен монархии или буржуазной республики могли предложить стране Ленин и К°?

В апреле 1918 года в статье «Очередные задачи Советской власти» Владимир Ильич обрисовал вкратце свою модель идеального общества:

«Первым шагом освобождения трудящихся… является конфискация помещичьих земель, введение рабочего контроля, национализация банков. Следующими шагами будут национализация фабрик и заводов, принудительная организация всего населения в потребительские общества, являющиеся в то же время обществами сбыта продуктов, государственная монополия торговли хлебом и другими необходимыми продуктами…

…от трудовой повинности в применении к богатым Советская власть должна будет перейти, а вернее, одновременно должна будет поставить задачу применения соответствующих принципов к большинству трудящихся, рабочих и крестьян».

Со времен хрущевских разоблачений культа личности нам внушали, что Ленин составил рецепты построения коммунизма, а Сталин их спрятал и ленинские идеи извратил. Клевета! Никто ничего не скрывал, наоборот, заставляли конспектировать на занятиях по истории партии: принудительная организация, хлебная пайка и трудовая повинность ― главные условия на пути к освобождению трудящихся от «капиталистической каторги».