Алексей Лампе - Мой дневник. 1919. Пути верных

Это было в конце января… а потом, уже через значительный промежуток времени, я узнал, что 30-го апреля, в своем штабе, он потребовал, чтобы ему перед сном сделали какое-то вспрыскивание – лег и… больше не проснулся!

Так ушел в мир иной русский человек, настоящий русский офицер в лучшем значении этого дорогого нам понятия. Его будут еще вспоминать, о нем будут еще писать и на его примере будут учиться!

День Русского Ребенка. № XX. 1953

Русский Обще-Воинский Союз, любимое детище Главнокомандующего генерала Врангеля, создан им в 1924 году, на чужбине, как законный преемник русских Белых армий всех четырех фронтов Гражданской войны в России в 1917–1920 гг. Духовный наследник Белых армий, которым судьба не дала счастья военной победы, но дала победу моральную, во имя которой они ушли на чужбину, унеся национальное русское знамя, сохранив на нем только слово «Родина»…

Эта историческая преемственность от Белых армий, в Гражданской войне в России не победивших, роднит Русский Обще-Воинский Союз с теми, кто также сражался за освобождение своей родины от красной власти, с теми, кто победил в неравной борьбе, кто изгнал за пределы своей страны интернациональную силу и кто помог возродить свою страну – с белыми испанцами армии генерала Франко, этого «победившего в Гражданской войне испанского Корнилова». В рядах его армий сражалась также и горсть русских белых, членов Русского Обще-Воинского Союза, которых я видел весной 1950 года в Мадриде. Они, так же как и мы, не победившие на белом фронте Гражданской войны в России – были победителями на белой стороне испанского фронта Гражданской войны. И они совершенно законно чувствуют себя победителями… это их заслуга, они ее осознали, что я не мог не отметить в тот вечер 1-го апреля, который я провел в их столь близкой мне среде в Мадриде.

От них я слышал рассказы об их победном фронте Гражданской войны… тогда же я побывал и в Толедо, тогда же смотрел и развалины Альказара, название которого так много говорило нам в дни существования белого и красного фронтов в Испании.

Весной 1950 года, в конце марта – начале апреля я имел честь в течение 2-х недель быть гостем Великого Князя Владимира Кирилловича и Его Августейшей Супруги Великой Княгини Леониды Георгиевны. Я пережил столь непривычно радостные для меня дни и с безграничной признательностью вспоминаю то исключительное внимание и радушие, которыми я имел счастье пользоваться со стороны моих Августейших Хозяев.

30-го марта, на автомобиле, который уверенно вел сам Великий Князь, мы приехали в Толедо. Я не буду останавливаться на описании всего того, что я видел в этом историческом городе, – это сделали уже много и много раз путешественники по Испании. Все это было интересно и даже очень интересно, но предо мною стоял Альказар, и весь мой личный интерес к поездке в Толедо сосредотачивался именно на нем, на здании на краю Толедо, где героически боролись и победили столь близкие мне, русскому белому, – белые испанцы!

Альказар – это военное училище, построенное на скале, примыкающей к городу, подвалы его находятся в самой толще этой скалы, – это обстоятельство, конечно, спасло гарнизон Альказара в тяжелые дни обороны, так как, пробивая стены самого здания, красные снаряды ничего не могли поделать со скалой.

Я буду очень краток в описании истории обороны Альказара: в период Гражданской войны в Испании случайный гарнизон этого, теперь героического здания, состоял из полутора тысяч мужчин, в числе которых было очень мало кадет (по-нашему, юнкеров) военного училища, и пятисот женщин и детей. Женщины не вышли из окруженного красными здания в дни его осады, несмотря на международные гарантии их безопасности. Эти две тысячи человек были заперты в здании училища превосходными силами красных. Осада и оборона продолжались семьдесят два дня… 27-го сентября 1936 года белые испанцы 8-й дивизии разбили занимавших г. Толедо красных и освободили Альказар…

Альказар – высокое розоватое здание (вернее – остатки здания) в шесть этажей, на скале, примыкающей к городу. Два фасада здания выходят на город, два смотрят в поле и имеют, если не обстрел, то обзор почти что безграничный. Насколько можно судить при взгляде на оставшиеся руины – здание по архитектуре красивое, фасад с колоннами, красивый въезд, внутри почетный двор с аркадами и памятником, каким-то чудом уцелевшим при общем разгроме. Разрушения более чем основательные… они не исправляются снаружи. Мне говорили, что существует проект увековечения подвига героев Альказара – не исправлять повреждений и оставить здание в его теперешнем виде, чтобы каждый, кто увидит Альказар, сам мог бы сразу понять, что тут происходило в памятные дни обороны его в 1936 году.

Теперь в руинах Альказара, внутри немного приведенных в порядок, музей, который обслуживается его бывшими защитниками. В стенах здания все то, что часто можно видеть в стенах исторических зданий и военных музеев, – там и показательные комнаты, где собрано все, что характеризует трудности положения обороняющихся, до собрания портретов 124 убитых героев обороны включительно. Там есть и большее: в центре здания Пантеон, в стенах которого замурованы останки погибших и в центре которого оставлено место для погребения главного героя обороны, ныне здравствующего коменданта Альказара, генерала Москардо, в дни обороны – полковника.

Это все интересно, все поучительно, порой даже и трогательно, как, например, «внемузейная» собственноручная надпись на стене одного из подвальных казематов Альказара, участника обороны, свидетельствующего о том, что на этом месте в дни обороны… родился его первенец – сын. Все это, конечно, производит впечатление, но это не главное, и это, вероятно, возможно увидеть не только в стенах Альказара.

Но есть там еще одно воспоминание, и на нем я хочу остановиться несколько дольше.

Обходя уцелевшие (а кое-где и восстановленные) комнаты военного училища, мы попали в довольно просторное помещение, на стене которого висят два больших портрета, написанных масляными красками, – портрет старого испанского полковника и портрет совсем молодого человека в полуспортивном костюме. Под каждым из этих портретов – небольшой столик с телефонным аппаратом, а между портретами большая мраморная доска с испанской надписью на ней. Великий Князь, в своем бесконечном внимании, – сразу же увидел мой интерес к тому, что, по-видимому, было центром всего музея, и сам, бегло читая прямо по-русски испанскую надпись на доске, перевел мне ее содержание.

Всего несколько строк, но как много говорят они…

«Толедский Альказар.