Алексей Лампе - Мой дневник. 1919. Пути верных

Ну, а наши сводки… Даровский, генкварм Новороссии, сейчас сказал мне, что Шиллинг теряется, а из Ставки к прямому проводу никто, кроме Подчерткова, не подходит. Что это?

Здесь начинают переговоры с Румынией, Болгарией и Сербией – ясно, что нам здесь не усидеть. Впереди полков нет, в Белозерском 20 штыков. Мы в полном развале. Наши главные силы – Добрармия – сведена в один корпус. Врангель в распоряжении Деникина, корпусом командует Кутепов. Значит, из Добрармии мы ничего не ждем, а из Донармии с падением Новочеркасска, а скоро и Ростова – и подавно. А силы Кавказской (Кубанской) всегда были ничтожны. Строить базу на Кубани, особенно после смерти от сыпного тифа атамана Успенского – более чем ошибочно. Надо сознаться, что наше дело в России потеряно и мы должны заботиться лишь о сохранении кадров – и только.

Тяжело это все. Сегодня был с Татой в театре – решил это все скрыть и удрал с молодежью в кабак, а там встретил Давыдова, он несомненный агент Бермонта – завтра буду говорить с ним – посмотрим, что он скажет. Я не отказался от свидания, т. к. считаю, что это полезно мне для ориентировки. Увидим, в чем дело там – ни на немецкую, ни на какую иную ориентацию я не пойду, а узнать надо.

27, 28 декабря (Одесса). Дневник подвигается туго – нет уверенности, что и эта книга уцелеет. Я допускаю мысль, что наш уход из Одессы может решиться настолько быстро, что возможно даже вынужденное оставление нас здесь, что, конечно, более чем опасно, и заставит меня спешно ликвидировать все, что напомнит обо мне как офицере, а следовательно, и уничтожить дневник.

Ну, это пока еще впереди.

События развертываются с громадной быстротой. Новочеркасск и Ростов в руках красных. На царицынском направлении ими занят уже Слащев, решивший защищать северную Таврию до 10 января, уже отошел на перешейки – словом, все идет чрезвычайно быстро.

Ставка, недавно изменившая задачу Шиллингу, вместо обороны Крыма давшая ему оборону Херсонской губернии, – по-прежнему управляет приказами, а не директивами, даже в период возможности ежеминутного пресечения прямого провода через Каховку; никто из Ставки не подходит к аппарату и не объясняет своих дальнейших планов, что приводит к принятию разрозненных решений Деникиным и Шиллингом.

Я положительно считаю, что Кубань нам не даст сил для возрождения и нам надо так или иначе уезжать из России куда-либо на время, а потом перебрасываться к Колчаку, где и работать хотя бы и год над созданием антибольшевистских сил.

Союзники, объявившие большевиков вне закона и признавшие Колчака Правителем России, – начинают вести переговоры с советским представителем Литвиновым и, по-видимому, бросят нас на произвол судьбы – ни одного союзного транспорта до сих пор в Одессу не пришло.

Итак, надо прийти к выводу – наше дело проиграно. Неужели же России нужен большевизм, неужели же идея национализма побеждена идеей интернационализма только потому, что вся прилипшая к нам грязь и накипь превратила нас в защитников интересов класса помещиков против большевиков, выдающих себя за защитников интересов рабочих и крестьян – неужели же это сознательные и бессознательные маски скрыли от народа истинную подкладку борьбы и удлиняют период анархии в России.

Не знаю, хватит ли у меня сил, но думаю, что если нам удастся уехать за границу – я раз и навсегда уже сниму военную форму, а может, и постараюсь отойти от всякой деятельности, кроме той, что могла бы обеспечить существование нас троих. Так надо бы сузить – люди, погубившие нашу армию, никогда не дадут ей подняться; накипь, пиявки, прилипшие к святому делу, разложили его. А бесконечные грабежи, исполинская спекуляция – докончили дело.

До слез обидно – мы проиграли только потому, что скверно играли, и только. Мы торопились, мы не выказали никакой государственной зрелости и сгубили чистую идею.

А удастся ли ее еще возродить и неужели же над Россией будет продолжать развеваться красная тряпка, пиратский флаг, во славу Интернационала?

30, 31 декабря, 1 января (Одесса).Вчера был в штабе обороны одесского района. Во главе его поставлен граф Игнатьев, его начальник штаба Берг. Во главе обороны самой Одессы – Стессель. Ничего решительно не сделано, ничего не обозначено – какие функции Игнатьева, никому не известно. Пока есть только штаб, который добивается утверждения штатов и ведет какие-то переговоры с немецкими колонистами, которые обуславливают свое участие «приспущением флага Добрармии», так как она дискредитирована в глазах населения последними грабежами.

По-видимому, люди до сих пор не поняли, что сейчас работа нужна исключительно интенсивная. Англичанин Энджер говорит то же самое. По-моему, необходимо точно установить степень участия Англии в обороне Одессы, которую она нашла необходимым удерживать… нашими руками, в каком духе, по-видимому, и надавила на Ставку.

Все это не производит на меня хорошего впечатления – мало надежд на исправление положения, а эвакуация всего противобольшевистского за границу – это едва ли возможно без транспортов союзников, а в противном случае все оставшееся попадет в лапы чрезвычайки и погибнет, хотя, конечно, большевикам придется умерить свои аппетиты, уничтожив лишь главных, к которым несомненно буду принадлежать и я по должности.

Говорил с Шульгиным. Он резюмирует свой поход от Киева до Шпол кратко, но сильно: «армии нет», и в этом наше поражение. Грабят все, но самый грабеж, вернее, основа его имеет оправдание – денег никому не дают, их не хватает даже при условии платы одесскими тысячными (аэропланы или колокола, как их здесь называют). А отсюда грабеж вынужденный, а от него один шаг и до широкого грабежа с целью обогащения.

Скверно и с повстанческим движением. Василий Витальевич говорит, что по пути, с которого свернула наша дивизия (читай, 200–300 душ) из-за больших банд, он, не зная этого, прошел с 10 человеками – отсюда видно, что повстанчество было также сильно преувеличено нашими властями на местах, только сеявшими панику, а потому оно и не явится той третьей силой, которая, по моему предположению, должна была сменить и большевиков, и нас. Кто явится ею – не знаю, но сегодня я прочел в газетах, что Ллойд Джордж – противник вмешательства в русские дела мотивирует свой взгляд тем же, т. е. что надо ждать третьей силы.

По последней сводке, бои идут у Батайска, значит красные перешли Дон – положение на кубанском участке усложняется. На крымском наши части на перешейках – лучше всего у Одессы – войска еще на линии Елизаветграда и значительно севернее Бирзулы. Нам опасность будет угрожать с Востока, т. к. красные могут свернуть на запад по Днепру, а части Слащева с перешейков не кинешь на север для удара им во фланг.