Борис Альтшулер - Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее

БА:

8 января 1980 г. Президиум Верховного Совета СССР, кроме открытого – опубликованного в «Ведомостях» – указа «О лишении Сахарова А. Д. государственных наград СССР», принял также секретный указ «О выселении Сахарова А. Д. в административном порядке из города Москвы».

17 декабря 1986 г., на следующий день после звонка М. С. Горбачева, Президиум принял два указа: «О прекращении действия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 января 1980 года о выселении Сахарова А. Д.» (с грифом «Секретно») и «О помиловании Боннэр Е. Г.» (с грифом «Не подлежит опубликованию»).

Вопрос об отмене Указа о лишении наград возник в 1988 г., но заглох по причине отсутствия интереса самого АД и в целом загрузки другими действительно важными и неотложными делами.

Погибший от COVIDа 29 ноября 2020 г. академик Владимир Евгеньевич Фортов говорил мне незадолго до кончины, что рассматривается вопрос об официальной отмене к 100-летию Сахарова 21 мая 2021 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 января 1980 г. № 1390 «О лишении Сахарова А. Д. государственных наград СССР» (Российская Федерация как правопреемник СССР вправе это сделать).

Сахаров:

«Через три дня состоялась встреча с президентом АН Марчуком, о которой говорил Горбачев (не в квартире, а в Институте физики, куда меня привезли на директорской машине). Разговор происходил с глазу на глаз. Я впервые видел недавно избранного президента…

Марчук сказал, что он хочет обсудить мое возвращение к активной научной работе, мою общественную позицию. “Я хотел бы понять ваше кредо в общественных делах. Вы обладаете большим авторитетом, к вашему мнению многие прислушиваются”. Я ответил ему довольно развернуто – Марчук внимательно слушал. В некоторых пунктах он подчеркнул свое несогласие, в частности это касалось линии действий СССР в так называемых горячих точках (я сказал, что политика СССР иногда объективно является провоцирующей), проблемы Афганистана и принципа “пакета”, связывающего соглашения по вопросам межконтинентальных и евроракет с соглашением по СОИ.

Я особо выразил свою заинтересованность в судьбе узников совести. Марчук сказал: “Учитывая, что вы поднимали этот вопрос, мне сообщили из Президиума Верховного Совета следующее. Многие из интересовавших вас осужденных освобождены, или условно освобождены, или переведены на ссылку, некоторые получили разрешение на выезд за границу. Сейчас продолжается рассмотрение дел некоторых других лиц. Необходимым условием освобождения является, как мне сообщили, заявление об отказе от продолжения антиобщественной деятельности”. Я резко возразил: “Это посягательство на свободу убеждений, ломка человека, это неправомерно и несправедливо”. Марчук сказал: “Излишняя концентрация на негативных явлениях, которые сейчас изживаются, может привести к вашей изоляции в академической среде – это мнение многих академиков, с которыми я говорил”. Он упомянул о предстоящем в Москве Форуме по проблемам разоружения – я обещал подумать о своем участии. Я также высказал мысль о целесообразности моей встречи с Эдвардом Теллером. Это была бы встреча двух независимых и авторитетных людей для выяснения разных принципиальных подходов к проблемам разоружения, СОИ и т. п. Заключительная часть беседы касалась моего участия в МТР, проблем безопасности ядерной энергетики и предупреждения землетрясений. Я сказал о желательности привлечения к работе в ФИАНе Б. Л. Альтшулера.

Вечером того же дня (19 декабря) на телевизионной пресс-конференции в МИДе, посвященной мораторию на ядерные испытания, замминистра Петровский, отвечая на (инспирированный, конечно) вопрос, сказал: “Некоторое время тому назад академик Сахаров обратился с просьбой разрешить ему перебраться (!?) в Москву. Эта просьба рассмотрена, в частности в АН СССР, с учетом того, что Сахаров длительное время находился вне Москвы. Одновременно принято решение о помиловании гражданки Боннэр Е. Г. Таким образом, Сахаров получает возможность вернуться к научной работе – теперь на Московском направлении” (почти точная, на слух, запись телепередачи). Стиль бесподобен, так же как “фигуры умолчания”! Обращают на себя внимание ссылка на Академию и на длительность “нахождения вне Москвы” как на причину возвращения. Об указе в отношении меня – ни слова.

У нас с Люсей в те дни вовсе не было ощущения счастья или победы. Нас глубоко мучила гибель Толи. Кроме того, у меня было смутное, но неприятное чувство, вызванное моим письмом М. С. Горбачеву от 23 октября, – хотя умом я и понимал, что ни в коей мере себя не унизил и не взял на себя никаких юридических обязательств, ограничивающих свободу моих выступлений в важных вопросах, когда я “не могу молчать”. Более того, я и по существу не обманывал Горбачева в отношении своих действий – я действительно хотел ограничиться только важными общественными делами. Тем не менее я очень хорошо понимаю узников совести, для которых нелегко написать в качестве условия освобождения, что они не будут заниматься “антиобщественной деятельностью” (многие не написали требуемого и остались в заключении [131] Освободив сначала политзаключенных, написавших требуемое заявление, власти затем, в течение 1987–1988 гг., освободили и тех, кто отказался его писать. ). Но вскоре все мои “рефлексии” отошли на задний план – неумолимый поток “свободной” жизни захлестнул нас, требуя ежедневных усилий и готовности принять на себя новую ответственность. Сил же у нас обоих сейчас гораздо меньше, чем 7 лет назад.

22 декабря мы, наскоро собрав несколько сумок и оставив в квартире большую часть вещей, выехали из Горького. Впервые за семь лет мы с Люсей вдвоем сели в поезд – до этого я только провожал ее, пока и она не “застряла” вместе со мной».

Возвращение в Москву и первые признаки первого чуда перестройки: освобождения узников совести, противоречия и «зигзаги» перестройки. Второе чудо перестройки: отказ от принципа «пакета» и Договор о ликвидации ядерных РСМД. Встречи на высшем уровне, семинар по квантовой гравитации: Джон Уилер и Стивен Хокинг, окончательный переезд в Москву. Немецкий пилот-любитель на Красной площади и отставка руководства Минобороны СССР. «Неизбежность перестройки», ужасы погромов и непонятное бездействие центральной власти. Гравитационная конференция в Ленинграде, поддержка создания «Мемориала» и публикации в «Новом мире» «Архипелага ГУЛАГ». Впервые за рубеж: Рейган, Теллер, Миттеран. Поездка в Азербайджан, Армению, Нагорный Карабах, в зону землетрясения; Армянская АЭС

БА: