Алиса Коонен - Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950

Мне казалось, что Коренева гораздо больше, чем я, подходит к Верочке, и я прямо заявила об этом Константину Сергеевичу. Он очень удивился, сказал, что впервые слышит от молодой актрисы, получившей роль, что другая актриса может сыграть ее лучше, и даже похвалил меня за это. Но тут же добавил, что в педагогических целях считает для меня необходимым работать над ролью Верочки, тем более что в этом сезоне нет другой подходящей для меня работы. Все же душа у меня к Верочке не лежала. Я, ссылаясь то на нездоровье, то на зубную боль, начала придумывать всевозможные предлоги, чтобы не бывать на репетициях, надеясь, что Константин Сергеевич в конце концов махнет на меня рукой. Скоро я настолько отстала от общей работы, что уже невозможно было ввести меня в репетиции. Но Константин Сергеевич, как всегда твердый и упорный в своих решениях, время от времени начал вызывать меня к себе в Каретный ряд на отдельные занятия» ( Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 99–100). Премьеру играла Коренева, и рецензенты довольно единодушно ее превозносили. О своем выходе в этой роли А. Г. Коонен вспоминала: «Должна сказать, что мое выступление в роли Верочки, которая была для меня, по существу, не больше чем ученическая работа, прошло хорошо. Константин Сергеевич был очень доволен, даже пригласил посмотреть меня Н. Е. Эфроса, с мнением которого он очень считался. Но Верочка по-прежнему не увлекала меня. Кроме того, введенная с одной только репетиции на сцене, я чувствовала себя связанной в этом красивом, строго размеренном спектакле. Я никак не могла свободно войти в атмосферу этих стильных живых картин, созданных прекрасным художником Добужинским, которые про себя я называла царством спящей красавицы. Я рассказала обо всем Константину Сергеевичу и попросила его, поскольку экзамен я выдержала, в спектакль меня не назначать. Еще один раз по его настоянию мне все же пришлось сыграть Верочку во время гастролей в Петербурге. На этом мое участие в „Месяце в деревне“ кончилось» (Там же. С. 101).

«Месяц в деревне» – спектакль по пьесе И. С. Тургенева репетировали К. С. Станиславский и И. М. Москвин, художником был приглашен М. В. Добужинский. Премьера состоялась 9 декабря 1909 г. (см. предыд. коммент.).

Марфино – вероятно, место неподалеку от дачи в Пушкино.

… с моими «старушками» . – Вероятно, речь идет о маме и няне.

… моих «стариков» . – Речь идет о родителях.

… наши «сборы», Грей, потом «Благородное собрание» и дальше — зал «Кружка», «Капустник» . – Первые два воспоминания («сборы» и Грей) относятся к гимназической эпохе – см. записи 1904–1905 гг.; последние три («Благородное собрание», Литературно-художественный кружок и капустники) – к мхатовскому периоду.

Как мне хочется «блестящей» жизни <���…> позабыли — что жизнь радостна, прекрасна, полна солнца! – В книге воспоминаний А. Г. Коонен иногда приводит так называемые цитаты из своих дневников, порой объединяя фрагменты разных записей. О мере точности можно судить, например, по этой: «Иногда мне хочется на время убежать и окунуться в самую пустую жизнь: танцевать, дурить, болтать вздор. Надоели умники, надоели труженики! Скучно с ними – они забыли, что жизнь прекрасна, что жизнь – чудо!..» ( Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 108).

Ойра – Ойра-ойра – народный танец у многих народов, например у литовцев, украинцев, поляков. В мемуарах А. Г. Коонен вспоминает, как исполняла этот танец на одном из капустников в МХТ: «Большой успех имел и только что вошедший тогда в моду танец „ойра“, который я танцевала с моим постоянным партнером Георгием Аслановым. С африканским темпераментом выделывали мы зажигательные фигуры танца, напоминающие канкан, сопровождая каждые несколько тактов зазывными выкриками: „ойра!“, „ойра!“, которые дружно подхватывал весь зал» ( Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 106). Видимо, в ойре А. Г. Коонен блистала неоднократно. В письме О. Л. Книппер-Чеховой к М. П. Лилиной от 14–15 октября 1910 г. есть упоминание об исполнении этого танца Коонен в «Летучей мыши» в паре с В. В. Тезавровским – см.: Книппер-Чехова О. Л. Воспоминания и переписка: В 2 ч. Ч. 2: Переписка (1896–1959). Воспоминания об О. Л. Книппер-Чеховой / Сост. и ред. В. Я. Виленкин; коммент. Л. М. Фрейдкина. М.: Искусство, 1972. С. 103.

Женя – неуст. лицо.

Ирицкая – возможно, Ирицкая Маргарита Гавриловна – в 1908–1910 гг. актриса Театра Корша.

Сегодня годовщина с того дня, как я уезжала в Крым . – Дневниковые записи за июль 1908 г. не сохранились, но в мемуарах есть воспоминания о поездке в Крым, – скорее всего, речь идет именно про этот год. См.: Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 64–65.

А этот театр. Он был моим храмом. <���…> моя грусть в театре . – Приведем еще один фрагмент мемуаров, «цитирующий» дневники, – для сравнения с подлинной дневниковой записью: «Смогу ли я уйти? Этот театр был для меня храмом. Я обожала каждую вещь, которая стоит на сцене. Вот откуда сейчас моя горечь и мои волнения…» ( Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 109).

Высоко построить свою красную башню, над людьми. И если рухнуть с вышины … – Аллюзии на пьесу «Строитель Сольнес» Г. Ибсена.

… Костино письмо . – Письмо не обнаружено.

4 письма от Юргиса … – Судя по всему, три из этих четырех писем (от 9, 24 и 25 июля) хранятся вместе в рукописном отделе ГЦТМ им. А. А. Бахрушина. «Дорогой друг. Сижу в Самаре в ожидании поезда, чтобы ехать в Оренбург. После Москвы я много тысяч верст изъездил, много всего натерпелся. Эти странствия – моя родная почва, и я чувствую себя бодро. Хотя всем радостям бродяги предпочел бы сейчас неподвижно сидеть в каком-нибудь итальянском монастыре и тихо ждать чуда, в котором так нуждается моя душа. Я очень изменился, и Вы меня не совсем признаете за прежнего Юргиса. Я покажусь Вам либо хуже, либо лучше. Все больше дичаю душой, все больше ухожу в свои мысли и в свои замыслы. Милая девушка ничего не знает, как иногда мне трудно жить с моей тоскующей душой, с моей алчностью и с моим душевным расточительством. Но Вам-то что до меня? Все вижу Вас в Красоте, и чем глубже проникаюсь Вами в Красоте, тем горше тоска. Тоска! Скажу одно: моя душа – горная часовня с одинокой лампадой, где кто-то неутомимо шепчет слова молитвы за Вас. И больше ничего не скажу… Возможно, что нам лучше было не встречаться… Но – плывут белые хлопья облаков, простор и простор кругом, и неизмерима сила радости и боли в груди. Хорошо быть человеком! Жизнь стоит всех своих слез. В ней вспыхивают молнии и молнии. Пишите. Юргис» (Ф. 467. Ед. хр. 119). И еще два, уже из Оренбурга: «Дорогой Друг. Спасибо за строки. Завтра напишу Вам много. Ни Москвы, ни театра не бойтесь. Предсказываю, что Вы и там будете жить с „горящими глазами“. Вы, такая свободная, смелая и сильная душа. Повторяю, сильная. Как Вы можете жить иначе, раз Вы открываете другим столько негаданных возможностей, раз Вы учите нас жить… Ведь Вам принадлежат все васильки и все ландыши мира. И благоговение стольких сердец. Тоскую по Вашим тихим речам. Зарево солнца! Помните? Молюсь о Ваших крыльях. Ваш Ю. Балтрушайтис» (Ф. 467. Ед. хр. 120); «Дорогой друг. Какая-то тишина расширяет сейчас мой мир, и без того широкий и огромный. Такой огромный, что вся душа немеет и теряется. Вы знаете, что значит затеряться в своей собственной пустыне? Так страшно сердцу малости своей! Если Вы любите жизнь превыше всего, то я поражен какой-то угрюмой алчностью жизни. А ведь алчность – ненасытна. С этой алчностью я причиню много-много горя и боли, и Вам, и другим близким, и всем встреченным людям вообще. И, очевидно, плохо кончу. Эта алчность заставляла меня – вечно и вечно – прислушиваться ко всему, в чем искра жизни, вот почему я услышал столько ужасающей тишины, в которой теряются все краски радости и боли, все шумные игры и празднества. Тишина и только тишина! Милая душа – все думаю о Ваших крыльях. Вы – тот лермонтовский шестикрылый серафим. Ваша душа создана из ландышей и роз, из ландышей и роз. Моя – из скромных цветков терновника, оправданного тем, что из него был сплетен венец Спасителя… Не осудите за эту мистику. До завтра. Ваш Юргис» (Ф. 467. Ед. хр. 121). Все три письма цитируются по оригиналам; опубликованы: Baltrušaitis J . Laiškai. P. 180, 182, 183.