Михаил Бондаренко - Ромул

Тем не менее Плутарх отмечает, что как раз «по имени Тарпеи, которую погребли там же, где она была убита, холм назывался Тарпейским вплоть до времён царя Тарквиния, который посвятил его Юпитеру. Останки девушки перенесли в другое место, а имя её забыли. Только одна скала на Капитолии — та, с которой свергали преступников, до сих пор зовётся Тарпейской» 283.

По преданию, когда Тит Таций ворвался со своими воинами в ворота Капитолийской крепости, путь ему преградили потоки горячей воды. Эти потоки якобы вызвал сам бог Янус, от лица которого Овидий приводит такой рассказ:

Так или иначе, но Тит Таций всё же захватил Капитолийскую крепость и сразу оказался в весьма выгодном положении, поскольку сабины получили возможность вести войну в гораздо бо́льшей безопасности. Однако войска римлян и сабинов теперь стояли в непосредственной близости друг от друга, и поэтому, по словам Дионисия Галикарнасского, периодически «происходили стычки и схватки войск, не приносящие каждому ни больших военных успехов, ни неудач, но дважды вступали и в крупные сражения в боевых порядках целыми войсками друг против друга, и огромное кровопролитие имело место с обеих сторон» 285.

Обе стороны желали окончить борьбу в генеральном сражении. Однако первое такое сражение завершилось без чьего-либо перевеса, а вот во втором, которое случилось всего несколько дней спустя после первого, римляне оказались на грани сокрушительного поражения. Подробнейшее описание второго сражения, произошедшего на территории будущего Форума между Палатинским и Капитолийским холмами, оставил нам Дионисий Галикарнасский: «В этой битве, когда на обоих флангах побеждали римляне — правым командовал сам Ромул 286, левым — тиррен Лукумон, а в центре дело решено не было, окончательному поражению сабинян помешал и остановил тех, кто противостоял побеждающим римлянам, один муж по имени Меттий Курций, человек огромной телесной силы и крепкой руки, особенно же почитаемый за то, что не смущался никаким страхом или опасностью. Он был назначен командовать центром фаланги сражающихся и начал одолевать тех, кто стоял напротив. Пожелав же восстановить строй уже измученных и оттеснённых на флангах сабинян, Меттий Курций, приказав своим держаться, пустился преследовать неприятеля, кто уже побежал, и гнал их до ворот города. Поэтому Ромул был вынужден, оставив мысль о неясной ещё победе, повернуть людей назад и даже бросить их против побеждающей части противника. Так терпевшие урон отряды сабинян вновь оказались в равном с врагом положении, когда войско, бывшее с Ромулом, отступило, а вся опасность сосредоточилась на Курции и его окружении. И вот, какое-то время сабиняне, отразив натиск римлян, блистательно сражались с ними. Затем, поскольку многие римляне превосходящими силами устремились прямо на них, сабиняне дрогнули, повернули и стали искать спасения за лагерным частоколом, так как Курций прикрыл их отступление и предоставил им возможность не бежать в беспорядке, но отходить безопасно шагом. Ведь он стоял прочно, сражаясь, и поджидал приближающегося Ромула, а когда вожди схватились друг с другом, разразился ожесточённый и славный поединок. Израненный и потерявший много крови Курций стал понемногу отступать, и сзади его ожидало глубокое озеро, обойти которое было трудно, так как со всех сторон его теснили враги, а перейти — невозможно из-за массы ила на заболоченных берегах и глубокой воды, которая застаивалась в середине его. Приблизившись к озеру, Курций бросился в полном вооружении в воду, а Ромул, поскольку был уверен, что этот человек неминуемо погибнет в озере — и вместе с тем невозможно было преследовать его по болоту и глубокому омуту, — обратился против других сабинян. Курций же с огромным трудом всё же выбрался из омута, даже сохранив оружие, и удалился в лагерь. Место же это, теперь уже засыпанное, зовётся в память об этом происшествии Курциевым озером и находится посреди римского Форума» 287. Затем «Ромул, преследуя остальных, оказался близ Капитолия в большой надежде захватить укрепление; однако, получив много ран, он был оглушён внезапно страшным ударом камня в висок, его полумёртвого подняли окружающие и отнесли за городскую стену. На римлян же, которые уже не видели предводителя, нападает страх, и правый фланг их обращается в бегство. Но выстроенные на левом фланге войска вместе с Лукумоном до поры удерживают позиции, воодушевляемые своим военачальником, блистательным мастером в военных делах, который свершил многочисленные подвиги за время этой войны. Когда же и он пал без сил, пронзённый копьём меж рёбер, его соратники не выдержали, после чего началось всеобщее бегство, а сабиняне, осмелев, преследовали их до самого города. Но когда беглецы уже достигли ворот, их начали оттеснять свежие силы молодёжи, вышедшие против них, которым царь поручил охранять стены. Да и сам Ромул, уже почувствовав облегчение после ранения, выступил как можно скорее на помощь, и тут удача повернулась и привела к значительным переменам в другую сторону. Ведь как только бежавшие римляне увидали, что их предводитель неожиданно появился, они оправились от прежнего страха, восстановили боевой строй и, ничуть не медля, вступили врукопашную с неприятелем» 288.

Согласно Плутарху, когда римские воины под натиском сабинов в панике устремились назад к Палатинскому холму, прямо к Мугониевым воротам города, Ромул, уже оправившийся от удара камнем, «хотел с оружием в руках броситься наперерез отступавшим, громкими криками старался задержать их и вернуть в сражение. Но вокруг него кипел настоящий водоворот бегства, никто не отваживался снова встретить врага лицом к лицу, и тогда Ромул, простерши руки к небу, взмолился Юпитеру, прося его остановить войско римлян и не дать их государству погибнуть. Не успел он закончить молитву, как стыд перед царём охватил сердца многих, и отвага снова вернулась к бегущим. Первые остановились там, где ныне воздвигнуто святилище Юпитера Статора, то есть “Останавливающего”, а затем, вновь сомкнув ряды, римляне оттеснили сабинян назад» 289.