Юрий Безелянский - Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

На день рождения Ще: стихи, три бело-кремовый розы, американская зубочистка, шоколадка «Марс», купленная в красивом коммерческом магазине и астраханский арбуз. И главное: первая публикация в «Вечернем клубе» — в газете для интеллигенции — «Сдувая пыль с календаря» (даты с 31 июля по 6 августа) с фотографией мужа.

Все, конечно, хорошо, но я сразу веду много дел, и это аукается слабостью и головной болью. Ще меня ругает: «Ты загнал себя… мне не нужны посмертные издания… молю Бога, чтобы издательство отказалось от Российского календаря…» Я слушал, кивал и соглашался, а потом снова садился за работу: такая моя планида — вкалывать. Смешно вспоминать, как в каком пятом классе учительница жаловалась маме: «Такой способный мальчик, но очень ленивый».

27-го, в понедельник, рванул на Пушкинскую, 22, в редакцию «Вечернего клуба». Зам Табашников отвел меня к первому заму главного — к Михайлову Николаю Николаевичу. Я показал ему вариант календаря, сделанного для «Века». Михайлов: «Интересно! берем! давайте сразу сфотографируем вас!.».. И вот 1-го уже вышла газета с фото, без всяких проволочек и согласований. Пришел — и напечатали. Если бы так было всегда… В «Вечернем клубе» встретил Наташу Зимянину, она там, в других местах с партийной звучной фамилией печатать отказываются

28-го активно печатал в страшную духоту и грохот на улице. В дополнение с шумом летают вертолеты и садятся на Ходынском поле. А еще верхняя соседка Света все время кричит на весь двор: «Маша, не трогай!» и «Вася, не ходи!» И ее крик пронзает двор, как иглой. И в этом грохоте-крике надо печатать, надо соображать. Не случайно в какой-то день хотел помыться, чтобы придти в себя, и вместо ванны с чистыми трусами и с полотенцем отправился на балкон, — хорошо что во время остановился. Ну, просто чумовой!..

Ездил в ФИС. Календарь берут, надо привести половину рукописи и подпишут договор. Параллельно ездил на улицу Демьяна Бедного в издательство «Космополис» — они издают календари, там работает целая бригада плюс компьютеры, а я один — не составитель, а скорее толкователь и преобразователь календарных дат, толмач и комментатор. И мои тексты не сухие, а почти художественные…

Итак, сегодня вышел мой календарный отрывок в «Вечернем клубе» на третьей полосе рядом с Юрием Нагибиным и материалом об Аграновским — хорошая компания. Все хорошо, но в этом же номере печальная весть: умер Юрий Карабчиевский. Очень жалко. Вот так в жизни и бывает: к радости подмешивается печаль…

Сегодня можно дышать, а так «всю дорогу» под 30 градусов, жара, пекло, духотище и вот в такую погоду надо сидеть и изнывать за машинкой. Трава вся выжжена, листочки на деревьях сморщенные и коричневатые, а дождя все нет и нет. Мы с Ще жаждем дождя и осени, как благо. Но что будет осенью? «Осеннее наступление трудящихся»? Новые социальные потрясения? Переворот? Опять нагнетаются страхи. Цены все выше и выше. Как жить дальше?.. Молодая картошка по 25 ре за кг. Продают в основном азербайджанцы, русских крестьян практически нет, вытеснили с рынков. Мафия…

По «Эхо Москвы» неожиданно услышал Толю Агамирова, который, когда я работал на Радио на Пятницкой, все время приходил к нам, в бразильский отдел, и травил байки. И вот теперь он — музыкальный комментатор: «И опять Брамс! Есть у меня такое пристрастие…». И всякие вольности: «Струнники у нас на ура, духовики — это венская школа… Громадный состав медных труб — и ничего — тебя не убивает…». Приезжал в «Вечерний клуб», сказали, что мой материал на летучке получил высокую оценку, все говорили, что пришел такой замечательный автор, удача для газеты… 8-го вышла вторая публикация. Тираж «Вечернего клуба» — 100 тыс. экз. В общественном совете газеты: Окуджава, Юрий Никулин, Борщаговский, Нагибин, Эдуард Успенский, Леонид Филатов…

14-го везу Российский календарь в ФИС. Жду француза. Денег. Жду и жду…

Приезжал ко мне домой Костин, «француз». Внимательно изучал предложенные мной 16 тем для книг и отобрал 5 тем:

1. Условное название «славянский шарм» — о русских писателях и русских женщинах.

2. Энциклопедический краткий словарь «Россия»: события, персоналии, слова, понятия и т. д.

3. Путеводитель по Москве, связанный с пребыванием здесь французов.

4. «Москва, которая не вошла в официальные справочники»: Лубянка, Дом на набережной и т. д.

5. Шефы тайной полиции. Российские Фуше. Дзержинский, Менжинский, Ягода, Ежов, Берия и т. д.

Костин сказал, что доводит мои предложения до издателя «Робер Лаффона», они выбирают, далее договор, гонорар (от 2 до 5 тыс. долларов), ну, и прочие приятности: презентация в Париже. Тут Ще заявила: «Я хочу в Париж!..» Не знаю, не знаю, как все получится.

А 10 августа — прощальный обед у Наташи Давидовской. Обратно возвращались с двумя подаренными стульями. Везли в метро. Теперь вот сижу на борькином стуле. Жестковат, но ничего, мой разваливается совсем…

В «Частной жизни» Блок так и не вышел, но, может быть, к лучшему? В «Науку» отвез ноябрь. В «Московских ведомостях» вышел мой материал «Три дня путча в Российском календаре». Вроде бы надо радоваться, но огорчился: набрали не так, очень вбитый текст, мало воздуха… В шохинском фонде наконец-то выбил деньги.

Вечером 12-го на Белорусский вокзал, к поезду Москва-Кёльн. Трогательное и щепательное прощание с Давидовскими. Разговоры, шутки, слезы. Поезд тронулся, и Женя кричит: «Я люблю вас всех!» Наташа: «Я позвоню!» Едут в Дортмунд. Вид на жительство, а далее гражданство Германии. Наташа — молодец: увозит и спасает детей. А что делать нам? Пока мысль об эмиграции мы отвергаем.

14-го отвез половину Рюрика-Ельцина в ФИС, вторую часть (300 стр.) нужно сдать до 14 октября. Печатаю еще материалы для «Вечернего клуба», «Московских новостей», «Науки и жизни». Изя: «Это — фантастика! Я так не могу!..» А я могу: у меня нет другого выхода.

В дичайшем замоте: «Наука и жизнь», «Вечерний клуб», «Московские ведомости», «Криминальная хроника», «Щит и меч». И надо все отпечатать, а потом отвезти. И долблю Российский календарь. Винокуров читает и сказал мне: «Не могу оторваться» — да, такого нецензурированного календаря и заполнением белых пятен еще не было. В «Клубе» говорил с Зимяниной. Она: «Я хотя и образованная, но многого не знаю, читаю вас — так интересно… как вы все это делаете?». И тут же рассказала о своих знакомых: люди толковые, способные, талантливые, а сегодня все невостребованные. Трагедия.

27-го ездил на Пятницкую на Радио. Спустя 13 лет после ухода. Просили участвовать в программе «Москва и москвичи». Платят мало, но имидж… Было приятно встретиться со старыми коллегами. Многие читают меня в разных изданиях, восхищаются. Леонард (нынешний «Банан») отметил, что я радикально изменился: блеск в глазах, быстрые движения, сразу видно, что человек на коне. Да, я на коне, а они продолжают вариться в этом пропагандистском радиокотле и без всяких проблесков свободы. Покинул радио, вышел на Соколе, какой-то самодеятельный оркестр играет старую мелодию «Веселья час и час разлуки…». И вдруг я ощутил миг счастья. Я свободен, я востребован, у меня перспективы… Конечно, миг, но этот миг меня порадовал.