Анатолий Карпов - Жизнь и шахматы. Моя автобиография [litres]

– А ты и с ним знаком? – Я удивился, не предполагая, сколько еще удивительных доказательств своего огромного круга общения предоставит мне новый знакомый.

– Обижаешь! – широко улыбнулся Шайло.

Как он и предполагал, отпустили меня без всяких препон, и вскоре он уже встречал меня в Монреале. Турнир должен был пройти в одном из павильонов, построенных к Промышленной выставке шестьдесят седьмого года. Кстати, стоит заметить, что Монреаль отличился самым невыгодным использованием объектов, построенных к таким событиям, как выставка или Олимпиада семьдесят шестого года. Так, например, в Москве и во многих других городах Олимпийские деревни строили с планами впоследствии сделать из них жилые районы, а в спортивных объектах открывались профильные спортивные кружки и школы. Но в Канаде почему-то об этом не подумали. И выставочные павильоны, построенные на живописном острове в центре Монреаля, бо2льшую часть времени пустовали. Чтобы хоть как-то оправдать содержание построек, решили, в частности, провести там наш шахматный турнир. Место действительно было очень красивым, одно удовольствие предаваться любимой игре там, где все радует душу и глаз. Единственный недостаток острова – располагался он довольно далеко от гостиницы, в которой мы остановились. Мы с приставленным ко мне офицером госбезопасности рассчитывали добираться на автобусе минут за пятнадцать-двадцать, о чем я и сообщил Шайло в ответ на его вопрос о том, как мы собираемся передвигаться по городу.

– На автобусе? – Его юркие глаза стали похожи на блюдца. – Какой автобус? Это же жутко неудобно! Я не понял, ты чемпион мира или где?

– Шайло, да ничего страшного. И при чем здесь чемпионство. Поверь, я прекрасно езжу на городском транспорте. Что тут такого? – Я пожал плечами, считая разговор исчерпанным. Но к тому времени я еще мало знал Квина. Он сдаваться не собирался:

– Все! Все здесь такого! Никуда это не годится, и точка. У тебя есть права?

– У меня есть, – откликнулся офицер.

– И прекрасно. Будете ездить на своей машине без всяких остановок.

На следующей неделе он отвез нас к своему приятелю – владельцу компании по аренде автомобилей – и гневно докладывал тому о бессовестной и непростительной оплошности организаторов турнира, которые заставляют чемпиона мира передвигаться на автобусе.

– Мы должны это исправить, ты понимаешь? Что подумает мистер Карпов о нашей стране?

Видимо, владелец прокатного агентства был патриотом и очень хотел представить Канаду в выгодном свете, потому что уже через пять минут нам совершенно бесплатно был предоставлен личный автомобиль на все время турнира.

Монреальский турнир проходил весной семьдесят девятого года, оставалось несколько месяцев до вступления Советских войск в Афганистан и до объявления бойкота московской Олимпиаде‐80. А тогда весь мир еще готовился к будущим играм в Союзе. И американский миллиардер Арманд Хаммер предложил нашему Олимпийскому комитету две программы (нумизматическую и филателистическую) по наращиванию средств на проведение Олимпиады. Тогда по его плану начали выпускать малым тиражом олимпийские марки в малых листах, что было огромной редкостью – всего двадцать марок в листе с особым оформлением. Назывались листы «Золотое кольцо Москвы», а номинал каждой марки был полтора рубля, из которых пятьдесят копеек отправлялись в пользу Олимпийского комитета. Продавались эти марки, разумеется, и за валюту по совершенно фантастическим ценам. Так я по специальному разрешению министра связи купил в свою коллекцию лист таких марок за, как сейчас помню, восемьсот шестьдесят восемь рублей – сумасшедшие деньги по тем временам, но что поделать – каждый серьезный коллекционер немного сумасшедший. Кроме марок наладили выпуск золотых и платиновых монет с номиналом сто и сто пятьдесят рублей соответственно. Выпускали и серебряные монеты, которые, в отличие от золотых и платиновых, все-таки можно было купить, но только лишь по специальным разнарядкам центрального банка. И вот я вижу набор таких серебряных монет в витрине небольшого магазинчика в Монреале. Конечно, не удержавшись, останавливаюсь и начинаю рассматривать.

– Что тебя заинтересовало? – тут же интересуется Квин.

– Видишь, – показываю на набор за стеклом, – серебряные монеты будущей московской Олимпиады. У нас их невозможно купить.

– И здесь покупать не вздумай! – решительно обрывает он.

– Почему?

– Не покупай, говорю! Идем! – И тянет меня внутрь лавочки. Там живо просит продавца позвать владельца и, как только владелец появляется перед нами, бросается в атаку, не дав человеку ни открыть рта, ни подумать хотя бы на две секунды вперед:

– Знаете ли вы, что в Монреале завтра открывается наиважнейший Международный шахматный турнир, на который съехался весь цвет мировых шахмат? Чемпион мира Анатолий Карпов к вашим услугам, – представляет он меня, и пока мы с владельцем магазина жмем друг другу руки, Шайло продолжает воплощать в жизнь свой план: – Только представьте: открытие турнира освещают все мировые СМИ, присутствуют мэр Монреаля и другие официальные лица. И вот на глазах у всех под прицелом телекамер ведущих информационных агентств вы выходите на сцену и дарите участникам турнира памятные призы – наборы серебряных монет московской Олимпиады. Это фурор! Лучшей рекламы вашему бизнесу нельзя и придумать.

Речь Квина настолько вдохновенна, что сомневаться в ее правдивости не приходится. Владелец магазина, зачарованный нарисованным виде2нием, все же переспрашивает:

– Я лично смогу выйти на сцену и вручить?

– Конечно! Я обо всем договорюсь с организаторами, вам не о чем волноваться. – На мгновение мне показалось, что в доказательство Квин сейчас достанет свое фото с премьер-министром, но этого не случилось. Зато случилось так, что все участники турнира, и я в том числе, на следующий день стали счастливыми обладателями драгоценных наборов.

В Канаде Квин познакомил меня с владельцами хоккейного клуба «Monreal Canadians», который в те годы был необычайно силен и выигрывал Кубок Стэнли если не в каждом сезоне, то через сезон точно. Перед встречей на стадионе я знал об этих людях только то, что рассказал мне Шайло: солидные пожилые ирландцы по фамилии Молсон. Он – сенатор, она – достойная жена своего мужа: строгость, сдержанность, невозмутимость. Познакомились в ложе, обменялись любезностями, стали смотреть матч, и в какой-то момент защитник их команды ошибся и пропустил шайбу в свои ворота. И что же делает сдержанная почтенная старушка? Вставляет два пальца в рот, оглушительно свистит и еще более громко кричит все, что она думает о нерадивом игроке. Барьеры сняты. Оказалось, что нет в этих милых людях ни строгости, ни напыщенности. Впоследствии, всякий раз бывая в Канаде, я обязательно приходил на матч и был объявлен счастливой звездой для команды. Ведь мое присутствие на трибуне означало обязательный выигрыш. Однажды команду постигла серия неудач в виде пяти проигрышей подряд. Наверное, был какой-то внутренний, а возможно, и внешний кризис. И вот на шестую игру приехал я, и «Canadians» наконец выиграли, а владельцы после этого решительно заявили, что я просто обязан все бросить, поселиться в Канаде и не пропускать больше ни одного матча их команды. Наверное, это счастливое совпадение тоже сыграло свою роль в том, что у меня с семьей Молсонов сложились добрые отношения. Такими же простыми и «близкими к народу» оказались и двое сыновей пожилой четы. Старший сын пошел по стопам отца и занимался политикой, младший был бизнесменом и регулярно приводил на матчи уже своих мальчишек. Однажды, не увидев на трибуне молодое поколение, я поинтересовался причиной отсутствия детей.