Екатерина Юрьевская - Александр II. Воспоминания

Никакое мысленное несогласие, ни облачка и ни тени не омрачали безмятежности и не нарушали абсолютного счастья семейной жизни Александра II!

Будучи врагом всякой льстивости, он заранее угадывал ее; его жена в общении с ним также приобрела это изысканное качество и в обыденных беседах с супругом называла вещи своими именами, ничего не смягчая.

Можно добавить, что она говорила ему правду в глаза о всех и вся, и император никоим образом не мешал развитию такой благородной откровенности. Александр II, чья душа была столь чувствительна к благодениям, испытывал подлинное чувство признательности и к своей жене, к которой был безгранично привязан. В их беседах главенствовало взаимное доверие в соединении с самой откровенной свободой. Император ценил ее редкостную привязанность, ибо ради него любимая женщина на протяжении пятнадцати лет жертвовала своей молодостью, красотой и всеми радостями спокойного и незнакомого ей блаженства, каковое мог предоставить иной, менее заметный брак. Эта женщина отказалась от своих родных, от светских развлечений и удовольствий, словом, – от всего аристократического общества, где могла бы блистать всем блеском красоты и очарованием своей личности. Она была создана лишь для одной цели: любить своего государя, наслаждаться его присутствием, доказывать ему свою нежность, делить с ним его счастье, а нередко и горе. Вполне естественно, что она оказывала на своего супруга большое влияние; более того, признаем, что ни один государь, когда-либо женатый морганатическим браком, не возводил свою жену столь высоко на пьедестал равенства; такое явное возвышение даже породило в публике мысль, будто государь желал провозгласить ее императрицей и короновать.

Бесспорно лишь то, что император захотел пожаловать своей жене орден Святой Екатерины, созданный в 1714 году императором Петром Великим для его супруги Екатерины I.

Первого января 1881 года император Александр II высказал пожелание наградить ее этим знаменитым орденом, чтобы во время больших приемов при императорском дворе княгиня получила преимущество перед другими дамами, допущеными к государеву двору. Но супруга Александра II отказалась от высокого знака отличия, заявив, что такая честь ничего не прибавит ни к ее счастью, ни к ее славе супруги Александра II. Ее отказ раздосадовал государя, который согласился лишь отложить это награждение, но не отказался от него.

Было вполне естественно, что император Александр II пожелал наградить свою жену этим орденом, ибо княгиня Ловиц, морганатическая супруга его дяди, великого князя Константина, получила орден Святой Екатерины тотчас по заключении брака. Александр II, будучи императором, не мог допустить, чтобы его жене было оказана меньшая честь, чем жене великого князя, тем более что она имела все права на орден в силу своего высокого происхождения.

Это желание именитого супруга было столь естественно, что мы не можем помешать себе думать о неправоте княгини, воспротивившейся его воле. Настойчивость, с какой государь-мученик стремился завершить при жизни все дорогие его сердцу дела, наводит на мысль о том, что он предчувствовал свою близкую кончину. Беспощадная смерть подтвердила его предчувствия!

Император любил свою жену нежно и столь же сильно, сколь и сам был любим ею, но любил ее без экзальтации, без ревности, – словом, любовь его была лишена всех безумств первой молодой любви – чувства сколь легко зарождающегося, столь и быстро преходящего. К своей жене он питал глубокую любовь, преобразившуюся в искреннюю привязанность, прочно укоренившуюся со временем в его сердце и душе, – привязанность столь сильную, что только смерть смогла вырвать ее, похитив его душу с земли.

Редкая благовоспитанность, делавшая Александра II самым милостивым и величественным из государей, настолько сообщилась его жене, что вскоре и княгиня, которую поначалу считали довольно робкой особой, ко всеобщему удивлению стала держаться достойно и ласково, притом что чувствовала себя совершенно непринужденно в присутствии великих мира сего.

В похвалу княгине добавим, что она никогда не стремилась к высочайшим милостям: от подобной человеческой слабости ее сохранила гордость, которая есть принадлежность славных древних корней и передается из поколения в поколение.

Стоит ли после этого удивляться, что княгиня, равно как и ее сын, после жизни в близости с таким монархом, вовсе не чувствуют себя ослепленными блеском всяких иных почестей? Все эти почести стоят для нее ниже верховного величия, которое исходило от покойного императора, ее незабвенной памяти супруга.

Император Николай I, человек высочайшего ума, понимал, что его сын наследует ему в трудное время, требующее перемен на пути реформ.

Еще во времена его царствования начались студенческие волнения и пришлось прибегать к средствам подавления, чтобы остановить их рост. Тогда и был сослан Достоевский.

Император Николай I признавал необходимость освобождения крепостных и задумывался об этом во время своего царствования, но решение этого вопроса было отложено в виду того, что он еще недостаточно назрел для той эпохи: умы еще неспособны были оценить преимущества освобождения, государю недоставало людей, да и ему самому не хватило смелости. Николай I предчувствовал, что, поскольку прогрессивные идеи должны идти в ногу со временем, то заслуга успешно осуществить реформу выпадет его наследнику, которому он и завещал свершение этого великого и цивилизаторского для России дела.

Умирая, Николай I оставил империю во власти ужасных осложнений и даже, добавим, в плачевном состоянии, но умер он спокойно, ибо знал, в какие руки передает славу и процветание России.

Политика Александра II руководствовалась отнюдь не завоевательским духом, перед смертью он мечтал вернуть России всю целостность ее территории и господствующее место первенствующей державы в европейском сообществе.

После смерти Александра II некоторые лица заявили, что следствием скороспелых реформ явился рост свободомыслия. Возможно, это и так, однако каждый согласится с тем, что вследствие освобождения черни и допущения ее в публичные школы, которые прежде оставались для нее закрыты, из ее среды вышло множество грамотных людей, хотя и низкого происхождения, но сумевших оценить свое новое положение в сравнении с положением своих отцов, а такой взгляд, при мучительном воспоминании об притеснениях, позоре и угнетении, жертвами которых были крепостные на протяжении стольких веков рабства, пробудил в их сердцах некоторую горечь в отношении существующего порядка вещей. Подобный взгляд в прошлое породил в их душах мстительное чувство в отношении класса дворянства.