Екатерина Юрьевская - Александр II. Воспоминания

Зная о желании императора назначить министром финансов господина д’Абазу, господин де Ретерн не мог настоять на своем выборе иначе как с помощью уклончивых доводов, которым император не придал особого значения; но добавим, что если назначение генерала Грига и стало результатом его рекомендаций, то лишь потому, что в глубине души государь был убежден в том, что господин де Ретерн, будучи специалистом в своем деле, более способен к справедливому и разумному выбору заместителя на этот важный пост. Дальнейшие события и их последствия показали императору, что его собственный выбор, если бы он последовал своему побуждению и назначил министром финансов господина д’Абазу, оказался бы более удачным.

Этот пример, один из тысячи, доказывает, что если в управлении государством и имели место преступные злоупотребления и ошибки, которые, казалось бы, со всей очевидностью налагают ответственность на государя, последний, однако же, не должен отвечать за них, ибо они происходили исключительно от произвола, внесенного в исполнение его высочайших повелений, дух и устремленность которых остались непонятны их исполнителям.

Отдавая справедливость истине, мы должны утверждать, что граф Милютин на протяжении двадцати лет полностью поддерживал цивилизаторские устремления императора, как своей помощью в проведении военной реформы, так и позднее, своей выдающейся службой во время последней Восточной войны 1877 года.

В те годы, когда граф Милютин стал военным министром, продолжительность воинской службы в России составляла двадцать пять лет, и солдаты при этом были не обязаны уметь читать и писать. Не желая лишаться хороших крепостных, их владельцы посылали в армию самых никудышных крестьян, так что в полках сплошь и рядом собирался всякий сброд. Если из таких солдат и удавалось извлечь толк, то лишь благодаря теперь уже упраздненным телесным наказаниям да долгим годам, проведенным такими солдатами на службе.

В 1874 году граф Милютин решил, что для поднятия морального духа армии нужно сделать воинскую службу обязательной для всех сословий; он понял также необходимость обучения солдат грамоте и сокращения срока действительной службы до шести лет, после чего военнообязанные на девять лет переходили бы в состав резервных войск, а последние пять лет служили в ополчении.

По окончании службы, при возвращении в семьи солдаты будут приносить с собой ростки просвещения, приобретенные ими как в результате обучения грамоте, так и благодаря общению с людьми, превосходящими их умом и образованием; ростки эти приносут плоды и дадут толчок рождению новых идей, которые, незаметно проникая в умы близких, мало по малу заложат в них основы цивилизации, благодаря чему происходит преобразование нравов и обычаев и впоследствии народятся новые привычки к порядку, экономии, чистоте и даже материальному благополучию.

Шестилетний срок действительной службы для обычных новобранцев сокращался до четырех лет для тех, кто имел начальное образование, до трех лет – для выпускников технических, промышленных и торговых школ; до полутора лет – для выпускников классических государственных гимназий и, наконец, до шести месяцев – для выпускников высших образовательных публичных учреждений.

Система реформ, проведенных графом Милютиным, со всех точек зрения справедлива, рациональна и правильна. Она по умолчанию признает, что народное образование есть наилучшая и надежнейшая подготовка к военному обучению, и потому устанавливает различную продолжительность службы в зависимости от уровня индивидуальных знаний новобранцев.

Глубокое осмысление этой системы приводит к следующему выводу: обязательное шестилетнее обучение русских солдат неизбежно произведет в ближайшем будущем два поколения поголовно грамотных и, следовательно, цивилизованных людей.

Предвидения графа Милютина вовсе не обманули его. В самом деле, исследуя ныне состояние русской армии, можно по справедливости утверждать, что эта часть нации, будучи возвышенной присущим ей развитым инстинктом добра, чувством долга и чести, любовью к порядку и к дисциплине, составляет подлинное ядро цивилизованности. Все эти бесспорные достоинства превращают сегодняшнюю армию в образование, совершенно отличное от того, чем некогда была русская армия, основанная на рутинных методах или даже исключительно на методах устрашения.

Помимо повышения интеллектуального и морального уровня армии, всесословная воинская повинность стала, благодаря упомянутым реформам, мощным стимулом для стремления молодежи к образованию, ибо длительность военной службы стала зависеть исключительно от уровня полученного образования. Легко понять, что ныне всякий отец семейства почтет своим долгом побудить сына к усиленной учебе, коль скоро она будет стоить ему таких привилегий.

Следует заметить, что и все последующие старания графа Милютина, в соответствии с проведенными им реформами, были направлены на постепенное развитие начатков цивилизованности, отвоеванных этими реформами. Он смело и уверенно шагал по намеченному им пути, опираясь на свой просвещенный и глубокий ум, твердый и непоколебимый характер, и спокойно взирал на воздвигавшиеся у него на пути препятствия, дабы покорить их и обратить в ничто.

Это поступательное движение осуществлялось медленно, но с благородной настойчивостью, которая привела к конечному желанному результату. Благодаря такому выжидательному ходу реформ удалось избежать потрясений и, тем самым, подорвать возможность революции в самой ее основе.

Проведение каждой новой реформы в военном управлении стоило графу Милютину множества неприятностей и появления немалого числа врагов, но Александр II, горячо стремившийся к продвижению по пути к прогрессу, неизменно поддерживал графа в осуществлении его реформаторских планов.

Таким образом, граф Милютин постоянно пользовался благорасположением государя, и особенно после последней войны, во время которой тот имел возможность лично убедиться в выдающихся заслугах графа, после чего благожелательная признательность императора проявилась совершенно особенным образом.

Приказ о первом, закончившемся неудачей, штурме Плевны, был отдан главнокомандующим генералу Крюднеру. Будучи осведомлен о численном превосходстве оттоманских войск, генерал сообщил об этом и главнокомандующему, но тот отказался ему верить и повторил приказ к атаке. Если бы генерал Крюднер, благодаря внезапному проблеску гениальности, порой творящей чудеса, промедлил бы с исполнением полученного им безрассудного приказа атаковать турецкие позиции, русская армия была бы избавлена от полного разгрома. Однако справедливость требует признать, что воинская дисциплина обязывала генерала Крюднера к исполнению приказа.