Виктория Балашова - Ванга

Произошедшее оставило глубокий след в душе Ванги: именно после 1984 года состояние се здоровья резко ухудшилось, а в речах всё чаще сквозили печальные, пессимистические нотки. «Она ушла из жизни весьма разочарованной во многих людях и во многом». Было время, Ванга даже подумывала вернуться в Струмицу, хотя было ясно, что такой вариант развития событий не реален, но она пыталась как-то договориться с местными властями, обсуждала свой отъезд со знакомыми. «Знаешь, я уеду в Струмицу, — делилась она с Костой Кынчевым, — перееду туда, откуда я приехала. В Струмице строят новую церковь, мне обещали, что во дворе они построят для меня домик с кухонькой и комнатой. Мне этого достаточно». Конечно, она не стала осуществлять этих планов. Но всё больше тосковала. И сама Любка, и другие люди из ближайшего круга подтверждали: Ванга сильно сдала в середине 1980-х, хотя до этого, несмотря на слепоту и болезни, которые её постоянно преследовали, была весьма энергична.

«Каждый праздник в Петриче мы с Вангой ходили в церковь, а по пятницам, независимо от погоды, посещали маленький монастырь Света Петка за городом, — вспоминала Любка. — Сестра была очень крепкая и сильная физически. Она так быстро шла по шоссе, что я, ведя её за руку, с трудом поспевала за ней. В 1967 году Совет назначил Ванге охранника, и он везде сопровождал нас. Его звали Атанасом, он был пенсионером, в прошлом сотрудником милиции. Вроде бы натренированный человек, но и ему было трудно за ней угнаться. Ванга не делала это нарочно. Она просто была очень энергичной и всегда ходила быстро». Об активности провидицы говорил и её шофёр, с которым она ездила по всей округе на свадьбы, крестины и другие праздники. «Городской совет выделил ей “Волгу”... Кипела радостная и весёлая жизнь: именины, крестины, свадьбы, обрядные угощения из жертвенных животных и разные торжества. О их масштабе можно судить даже потому, что, когда мой отец записал показания счётчика километража, оказалось, что за 40 дней своего пребывания в Петриче я проехал почти 10 тысяч километров. Но такая динамичная жизнь продолжалась до 1984 года, когда у Ванги случилось нечто, похожее на удар и её лицо искривилось».

На вопрос журналистки, кто причинил Ванге самую сильную боль и разочарование в жизни, она ответила: «Свои, дочка, свои!» И опять знакомые подтверждают: «Она ушла из жизни разочарованной, обиженной на всех и всё, её обидели и её близкие, и не столько близкие люди». Разочарованием Ванга называла и написанную о ней племянницей Красимирой книгу, хотя Красимира утверждает, что писала её, советуясь с тётей, задавая ей вопросы по поводу пророчеств — как она «видит», чувствует. Многое в книге записано со слов Любки, которая была свидетелем многих лет жизни пророчицы. Однако Ванге в книге что-то не понравилось. Близкая подруга Ванги Нешка Робева говорит о книге следующим образом: «Я читала первую книгу (Красимира написала несколько книг о своей знаменитой тете, но в основном они вышли уже после смерти Ванги. — В. Б.). В некоторых отношениях она хорошая, учитывая время, когда она была издана (в 1989 году. — В. Б.). В других — отвратительна. Худшее было, когда я поняла, что Красимира даже не попросила согласия тёти Ванги. Я никогда не забуду горя, которое вызвала эта книга».

«“Мне очень больно, дочь моя, очень. Если я расскажу всё то, что я пережила, у меня не выдержит сердце, — приводит слова Ванги Лили Владинова. — Но запомни то, что я сейчас тебе скажу. Наступит день, и книгу обо мне напишут мои крестники. Они расскажут всё про меня”. Разговор закончился, и мы долго молчали. Она сказала: “Я устала, давай ложиться спать”. Но не усталость, а боль мучила её. Поводом для нашего разговора послужила книга, которую написала о ней её племянница Краса. Они издали книгу, не спросив у Ванги согласия». Казалось бы, в книге Красимира описывает всё кратко и ясно, простым языком, без экивоков. Знаменитостей, посещавших тётю, описывает кратко, так как на этих беседах сама не могла присутствовать. Но к тому моменту о их визитах успела написать пресса, а чем-то Ванга сама делилась в разговорах с племянницей. Тем не менее тоненькую книжку о своей жизни Ванга не приняла. Может, оттого, что к тому моменту версий у некоторых описанных там событий накопилось немало. Не исключено, что Ванга с удовольствием подкорректировала бы старые истории.

Впрочем, пророчица предупреждала племянницу о том, что не очень одобряет написание книг: «Сама Ванга не очень-то подбадривает меня в этом направлении.

— Такая книга не может быть сейчас написана. Как ты опишешь невидимое, как охватишь всемирное, как объяснишь алогичное, как поверишь в нематериальное? — сказала она мне ещё в 1979 году», — признавала Красимира.

Непосредственно связано с происшествием 1984 года и ссорой с Любкой составление Вангой завещания. Слухи о том, что её заставили подписать (а точнее, поставить на него отпечаток пальца) бумагу уже в больнице, при смерти, судя по всему, не соответствует действительности. Это подтверждают, как сами свидетели подписания завещания, так и последующие действия Ванги. Итак, она разуверилась в родне, потеряла веру в людей. Оставлять накопления Димитру Вылчеву означало бы навлекать на его голову массу неприятностей. Он работал прокурором города — могли пойти нежелательные слухи в этом направлении. Родственники так или иначе в итоге опротестовывали завещание — выиграть суд у Вылчева было бы куда проще, чем у государства. Он не являлся ни родным, ни официально усыновлённым ребёнком Ванги. Его честность и бескорыстное служение Ванге тут же бы подверглись сомнению со стороны бывших друзей и совершенно посторонних людей, которые не преминули бы завещание в его пользу поставить ему в вину. Ванга в середине 1980-х сдала: здоровье, как было сказано выше, давало серьёзный повод задуматься о будущем. Поэтому провидица решила составить завещание именно в тот момент, а по вышеизложенным причинам, в пользу государства.

«Осенью 1984 года, примерно в полдень, во время моего очередного приезда в Рупите, я застал тётю Вангу в очень хорошем настроении, — делится Иван Драмов, возглавляющий в наши дни фонд «Ванга». — В её комнате было семь-восемь человек, с большинством из которых я был знаком. От них я узнал, что она пригласила их присутствовать при составлении её завещания. Тётя Ванга попросила меня остаться с ними, и спустя немного времени районный судья Петрича в присутствии всех нас, с её слов, составил завещание. Затем судья поставил под текстом завещания отпечаток большого пальца тёти Ванги, а в качестве свидетелей подписались глава муниципалитета Петрича Стоил Божиков и Кирилл Янкулов, которые были очень близкими тете Ванге. Согласно завещанию, тётя Ванга дарила всё движимое и недвижимое имущество болгарскому государству. После этого она угостила нас конфетами и начала выполнять свои повседневные обязанности. В тот же день тётя Ванга призналась мне, что когда она составила завещание, с её плеч словно гора упала, но она не объяснила мне, что именно она имела в виду. Она рассказала мне, что подарила своим близким, что сделала для каждого из них и что не хочет, чтобы после её смерти возникали споры и ссоры. Она сказала мне, что они получили достаточно и что желает передать остальное людям».