Виктория Балашова - Ванга

Навыки, приобретённые в школе, пригодились сразу. Ванга умело наводила порядок в убогом домишке, следила за детьми, готовила скудные похлёбки. Отец, несмотря на то что снова пошёл батрачить, приносил в дом весьма скромный заработок, которого едва хватало на еду. О платьях и прочных туфлях Ванге быстро пришлось забыть. «Мы были очень бедны, и у нас почти ничего не было — ни одежды, ни обуви, поэтому Ванге отдавали одежду умерших женщин, — говорит Любка. — Помню соседку Веселину — она умерла от туберкулёза, а одежду отдали моей сестре. Люди боялись заходить к нам, зная, что болезнь заразная. Но мы и не думали об этом — как говорится, зараза к заразе не пристаёт... Наши братья тоже ходили оборванные, в залатанной одежде, так что трудно было сказать, где заплатка, а где основа». Ванга умело штопала дырки на нехитрой одёжке отца, братьев и сестры, и даже вышивала салфеточки, пытаясь украсить ветхое жилище. О степени нищеты Ванга догадывалась, прикасаясь руками к ткани, к поверхности стола, ощупывая тощие фигурки детей. Её приучили к чистоте, она старалась тому же научить младших. Горевать по прошлому было некогда. Оставалось работать не покладая рук в прямом смысле слова — руки оставались для Ванги проводником в мир зрячих.

Не успела девушка привыкнуть к подобию стабильности, как стряслось очередное несчастье. В районе произошло землетрясение, названное чирпанским. Эта местность расположена примерно в 300 километрах от Струмицы.

Землетрясение заметно ощущалось в городе и нанесло ему большой урон. «Чирпанское землетрясение тряхнуло два раза 14 и 18 апреля 1928 года магнитудой 6.8 и 7.0 по шкале Рихтера... Первый толчок произошёл около обеда 14 апреля 1928 года. Электричества не было. Второй толчок произошёл 4 дня спустя вечером. Это был тот толчок магнитудой 7 по шкале Рихтера. Никаких поражений в Шумене не было. А вот в районе Чирпана и Первомая были разрушены полностью несколько деревень, а оба города и части Пловдива получили большие разрушения. При этих двух землетрясениях там погибли более 100 человек. Сохранились фотографии искривлённых железных дорог и трещины в земле длиной в десятки метров и глубиной 1 метр». Землетрясение нанесло большой урон Струмице. Ветхий дом Панде был полностью разрушен.

Отцу пришлось соорудить новое жилище. Сказать «построить дом» было бы явным преувеличением: Панде собрал стебли тростника, обмазал их глиной, и вот в такой мазанке после землетрясения поселилась его семья. «Этот домик стоял в Струмице до недавнего времени. Он состоял из небольшой комнаты, связанной с коридором. Затем к домику пристроили и кухоньку, соорудили в ней очаг и пекли там хлеб, разумеется, когда удавалось раздобыть муки». В Струмице ничто не хранит память о Ванге. Старое жилище снесли в 1990-е, но до того в нём жили обычные люди, не собиравшиеся превращать домик в музей.

И вновь Ванга взялась за метлу, за шитьё, приводя в порядок хлипкую мазанку. Она с ещё большим рвением приводила в порядок всё, до чего могли дотянуться её руки. Во дворике девушка высадила цветы, в доме разложила вышитые салфетки и вытканные коврики. Братья, мал мала меньше, недолго оставались на попечении сестры. Вскоре они отправились, как отец, батрачить. Пастухами, в поле — браться приходилось за любую работу. «Чем дальше мы удаляемся от одного несчастья, тем больше приближаемся к другому, — сказала Ванга в 1995 году, — но у человека должны быть силы их преодолевать». Этот постулат она проверила на собственном опыте. Страдания приходили одно за другим, однако Ванга каждый раз находила силы не просто продолжать жить, но поддерживать близких, забывая о своих печалях, мечтах о лучшей доле. Характер девушки менялся на глазах: по воспоминаниям младшей сестры, Ванга с каждым годом становилась всё более жёсткой в суждениях. Раз уж ей выпала тяжёлая доля, то и другие не должны расслабляться. Ванга не поощряла безделья, любое нытье пресекала на корню.

Вдвоём с подраставшей Любкой Ванга проводила дома дни и недели. Школьные навыки позволили ей начать зарабатывать деньги: соседи прознали о её способностях отлично шить и вязать. Пошли заказы. Правда, приходившие к Ванге женщины тоже не были богаты. Обычно они приносили ей старые вещи, нитки, пряжу, из которой она могла что-то сшить для своей семьи. Пришлось Любке помогать старшей сестре. Ванга научила её нехитрым премудростям, которые могла освоить маленькая девочка. Играть Любке времени не хватало. Она штопала, пришивала заплатки к ветхой одежде, а Ванга скрупулёзно проверяла все швы, маниакально их ощупывая после Любкиных стараний. Часто это вызывало у младшей сестры слёзы — Ванга безжалостно отрывала непонравившиеся заплатки и заставляла Любку начинать всё заново.

После того как Ванге перевернули жизнь, разрушили её мечты и она вернулась в Струмицу, девушка стала строгой и даже отчасти безжалостной к своим близким. Гораздо позже, когда она будет делать свои предсказания, лечить, принимать толпы людей, ясновидящая тоже частенько не будет щадить пришедших к ней на приём. Она нередко будет «отрывать заплатки», заставляя человека «перешивать» свою жизнь, менять взгляды, образ мыслей. Другое дело, насколько действенными были эти методы, как их воспринимали, следовали ли её советам. Но резкости Ванге было не занимать.

С Любкой старшая сестра не церемонилась. Каждый день был расписан с раннего утра. Недели проходили без выходных и послаблений: стирка, штопка, уборка двора, готовка. Стол не отличался разнообразием. Если посчастливилось раздобыть немного муки, месили тесто для хлеба. Гораздо чаще просто собирали крапиву и лебеду для нехитрого супа, дикую капусту, пили разбавленную простоквашу или делали кукурузные лепёшки. Деньги у них водились редко: с отцом, братьями и Вангой предпочитали расплачиваться старой одеждой и продуктами. А когда отец умудрялся купить муки для хлеба, ему порой подсовывали перемолотую траву, от которой сёстрам становилось плохо. Домик, в котором жили сёстры, тоже требовал внимания: они постоянно ходили копать красную глину, чтобы обмазывать его изнутри и снаружи. Обязательно в воскресенье вместе с соседями семья ходила в церковь.

Суббота считалась в Струмице базарным днём. «Наши соседи регулярно ходили на рынок, мы — редко. Время от времени сестра посылала меня купить немного соли, которой уже солили мясо. Когда мясо просаливалось, хозяйки стряхивали лишнюю соль, собирали и продавали её преимущественно таким же беднякам, как мы, но уже за двойную цену, так как соль впитала запах мяса. А когда варили фасоль, сыпали эту соль, чтобы вода хоть бы пахла мясом. По нашей улице ходил какой-то человек с глиняным кувшином на плече и половником. Продавал молоко, наполовину разбавленное водой. За два динара наливал один половник. Дома мы ещё разбавляли водой, крошили в миски сухой кукурузный хлеб и запивали молоком, еда пахла очень вкусно. У нас была одна курица и один петух. Курица неслась каждый день, и за несколько штук яиц мы иногда покупали перец, а если яиц набиралось больше, покупали и немножко сахару, но это бывало очень редко». Много позже люди задавались вопросом, почему Ванга предсказывала при помощи сахара — все посетители должны были приносить кусочек сахара, который предварительно держали в течение ночи под своей подушкой. Любка помнит, отчего это началось: сёстрам хотелось сладкого, и вот предсказания «на сахаре» стали способом его раздобыть...