Джон Уайзман - Воин-разбойник

Для инструкторов это был способ выяснить, кто из нас был достаточно мотивирован, чтобы вызвать дополнительную энергию или адреналин, которые позволили бы нам завершить курс. Для нас мотивация состояла в том, чтобы попытаться перебраться с одного бревна на другое, не сломав себе шею или ноги, либо прыгнуть ближе и распластаться на занозистых краях бревен.

Кроме того, инструктора поощряли соревнования между экипажами лодок. Мы соревновались друг с другом в эстафетах по плаванию, лодочных гонках и бегу по суше. В отличии от взводов SEAL, насчитывающих четырнадцать человек, команды подрывников-подводников состояли из 20 человек. Причина заключалась в том, что двадцать человек были необходимым количеством людей для проведения 1000-ярдовой линейной разведки берега для десанта батальона морской пехоты США.

Взводы из 20 человек были созданы, когда первые команды UDT были собраны в Форт-Пирсе, штат Флорида, летом 1943 года; они продержались до 1983 года, когда боевые пловцы были расформированы и все стали бойцами SEAL.

SEAL более тощие: взвод SEAL состоит из двух лодочных экипажей, в каждом шесть рядовых и офицер.

Обоснование такой численности заключается в том, что одно из основных видов транспорта SEAL, малая надувная лодка, вмещает семь человек и их боевое снаряжение. Эти лодки могут сбрасываться с самолетов, как резиновые утята, или запускаться под водой с подводных лодок, поэтому удобны для скрытных или тайных операций.

Другие основные виды транспорта SEAL включают в себя штурмовые катера SEAL, которые представляют собой 28-футовую (прим. 8,5м) лодку из стекловолокна, приводимую в движение двумя 110-сильными двигателями «Меркурий» и вооруженную крупнокалиберными пулеметами и другими вкусняшками; бостонские вельботы, 16-футовые (прим. 4,9м) суда, которые мы использовали в Шестом отряде или 45-футовые (прим. 13,7м) средние десантные катера — катера «Майк», которые могли быть вооружены минометами и были полезны во Вьетнаме.

Тем не менее, самый нижний общий знаменатель транспорта, малая надувная лодка, и основное подразделение SEAL – лодочный экипаж из семи человек, являются элементами, которые никогда не менялись с создания SEAL в 1961 году; они используются и в Шестом отряде SEAL. Запомните эти числа. Вы встретитесь с ними снова.

Воскресенье, с которого началась наша пятая неделя, принесло в казарму заметную перемену настроения. Мы с Макдональдом обычно проводили воскресенья лежа на пляже и попивая пиво. Но в этот день все было по другому. Мы остались (в расположении — прим. ред), наблюдая, как двое парней, которые уже проходили курс, но по той или иной причине бросили его, побрили головы, а затем намазали красную краску.

— Интересно, что они знают такого, чего не знаем мы — сказал я Кену.

Мы узнали об этом вскоре после полуночи. Инструктора вышвыривали нас из мешков, свистели в свисток и колотили веслами и в следующие шесть дней мы спали не больше двух часов в сутки. Добро пожаловать на адскую неделю. У меня была проблема с адской неделей: я приспособился делать дела на бегу. В сегодняшнем флоте, возможно, этого было достаточно, чтобы меня оправдали. Только не в 1961 году. Они ни для чего не останавливались. Решение было быстрым: пока они гоняли меня вверх и вниз по пляжу, я обнаружил, что если я бегу достаточно быстро, запах того, что стекает по моей ноге и попадает в ботинки, остается за спиной — для следующего лодочного экипажа.

Инструктора преподнесли на Адскую неделю каждому из нас подарок. Каждому экипажу подарили БНЛ — большую надувную лодку — на время. Мы использовали ее в наших ежедневных «кругосветных круизах». О, они были веселые. Мы начинали с БНЛ на головах — коротышки подкладывали на шлемы десятилитровые канистры, чтобы нести свою долю веса, а инструктора уселись в них и били нас веслом для мотивации. Мы бежали, сбрасывали лодки в ряд дренажных канав, проходивших через огромную базу, гребли через них, подбирали лодки и снова бежали от ворот №5 к главным воротам на болотистые равнины в двух милях от них, спускали лодки в гавань и гребли через паромный канал курсом, идущим параллельно пляжам Чесапикского залива. Мы гребли какое-то время, затем плыли против течения к берегу, высаживались на берег, забирали наши любимые БНЛ и инструкторов, бежали мимо глазеющих туристов, возвращаясь по пляжу около двадцати одной мили, так как боевой пловец плывет, бежит, хромает и ползет. А еще за победу в этой гонке награждали. Первый экипаж, который закончил работу, получал отдых перед следующим забегом.

Последним ребятам доставалось поучаствовать в уникальных забавах и играх, под названием «Цирк». «Цирк» работал до тех пор, пока кто-то не уходил. Ты можешь уйти, повернув свой красный шлем, упав или умерев. Умереть было проще всего — это был единственный способ больше не подвергаться издевательствам со стороны инструкторов.

Издевательства были постоянными. Если вы засыпали, они обливали водой. В тех редких случаях, когда мы жрали в столовой, нам приходилось оставлять караульных у БНЛ, иначе инструктора их сдували (и нам приходилось накачивать их вручную). Так что мы врывались в столовую, жуткая толпа мерзких грязных вонючих матросов, ели без помощи посуды — вероятно, именно там было изобретено выражение вашего лица — и сменяли караул у БНЛ, чтобы они могли пожрать и отдохнуть несколько минут, прежде чем весь этот болезненный цикл начнется снова.

Инструктора следили за тем, чтобы мы всегда были мокрыми, замерзшими, усталыми или больными. К третьему дню мои ноги превратились в бардак: потрескавшиеся ногти, волдыри, которые гноились из-за песка и морской воды и руки в занозах от бревен. Даже голова болела (мы должны были все время носить стальные красные шлемы — примерно на второй день я понял, зачем эти покрасили свои головы в красный цвет). Мы ползли по грязи, окруженные боевыми зарядами, которые взрывались в нескольких ярдах от нас. Мы прошли через настоящий огонь, когда бежали по полосе препятствий.

И каждый раз, когда мы думали, что пробежим последний отрезок пяти-, восьми- , или десятимильного забега, нам говорили, чтобы мы взяли БНЛ и сделали тоже самое еще раз. Никто не умер и не попал в госпиталь, хотя было много растяжений и ушибов коленей, локтей, шей и плеч.

Худшим днем был последний, пятница. «День прости-прощай» или «Итак, прощай, морячок». Больше «кругосветных круизов», бега, полоса препятствий, оживляемая самыми мощными боевыми зарядами, жесткий заплыв, а затем последний тур вокруг пляжа в полной форме, стальном шлеме и мокром капковом жилете. У меня есть фотография, сделанная в «День прости-прощай» — я, должно быть, хорошо усвоил урок, потому что я прямо перед группой, бегу рядом с инструктором.