Наталья Богуненко - Музруков

Конечно, Бориса Глебовича воспитывало суровое время. Стоит вспомнить лишь эпизод, связанный с его переходом с Уралмаша на “Маяк ”, когда он попросил знакомого подобрать литературу по специальным вопросам, а также обсуждал с ним вопрос о его возможном переходе на “Маяк ” без предварительной проверки этого лица соответствующими органами. Последовала быстрая реакция вышестоящих инстанций, и Б. Г. Музрукову постановлением Совмина, подписанным Сталиным, был объявлен строгий выговор за нарушение правил секретности.

Борис Глебович Музруков по праву относится к такой блестящей плеяде выдающихся руководителей нашей страны, как Д. Ф. Устинов, Б. Л. Ванников, А. П. Завенягин, В. А. Малышев, Е. П. Славский и другие, под руководством которых в сжатые сроки в СССР была проведена индустриализация, обеспечена победа советского народа в Великой Отечественной войне, за короткое время в разоренной войной стране создан мощный ядерный щит и обеспечено на многие годы мирное небо.

Где бы ни трудился Борис Глебович, он везде оставлял о себе добрую память. Об этом не раз вспоминал, в частности, в разговоре со мной председатель Совмина Н. И. Рыжков, прошедший на Уралмашзаводе путь от рабочего до директора. И даже когда за глаза иногда называли его “царь Борис”, чувствовалось навсегда сохраненное к нему глубокое уважение. Суровый и властный, скромный в личной жизни и заботливый на производстве, выдающийся организатор и неутомимый труженик, превыше всего ставящий интересы дела, — таким он остается в нашей памяти».

Вспоминает лауреат Государственной премии конструктор А. Е. Телегин: «1961 год. Идет сумасшедшая подготовка к испытаниям ядерных зарядов. Телефонный звонок. “Говорит Музруков. Товарищ Телегин, доложите о готовности заряда такого-то (называет индекс) к испытаниям”. Я был ведущим по этому заряду. Рассказал. “Спасибо. Заряд вовремя должен быть готов к испытаниям”.

Эпизод незначительный, однако много говорящий о стиле руководителя, понимающего психологию человека, воздействующего на него словом, а не административными мерами. Казалось бы, зачем руководителю столь высокого ранга обращаться непосредственно к исполнителю, не лучше ли получить сведения по инстанции? Но в этом и заключается феномен руководства Бориса Глебовича. После такого разговора появляются необычайное чувство ответственности, желание сделать все возможное, что в твоих силах.

Однако в редких случаях Борис Глебович мог и власть употребить. В 1965 году на совещании у Д. А. Фишмана по разработке Д-22 выяснилось, что один из исполнителей задания не сделал, при этом упорно старался выгородить себя. Борис Глебович понял, что увещевания тут не помогут, и коротко и строго сказал:

— Запишите в протокол — наказать».

Рассказывает заслуженный машиностроитель РФ И. Н. Сидоров: «В начале 1970-х шла разработка изделия по особому графику. Вот оно в сборочном цехе. Монтаж закончен. С начальником цеха Г. Ф. Беляшкиным согласовываем предварительно дату заказа спецтранспорта (литерный поезд). Изделие принято ОТК завода и предъявлено представителю заказчика. Транспорт заказан, а значит, осталось несколько дней до отправки. И надо же было случиться так, что на последнем этапе проверки изделия представителем заказчика выходит из строя покупной узел автоматики! Пригласили главного конструктора. Консилиум специалистов. Решение: изделие за полигон не отправлять. Был поздний вечер. Позвонил Борису Глебовичу. Он переговорил с Главным конструктором и дал отбой.

Утром Музруков вызывает меня по прямому телефону: “Доложите, как был организован процесс сборки изделия”. Я объяснил. Он мне: “Вы все правильно сделали, за исключением одного. Транспорт надо заказывать только тогда, когда представитель заказчика примет изделие, поставит пломбу на тару”. Я вышел из кабинета расстроенный: изделие пойдет на полигон с опозданием относительно объявленного срока. В тот день я несколько раз спрашивал у секретаря начальника объекта Анастасии Степановны, не звонил ли Борис Глебович в отдел кадров. — “Нет”. Потом пошел к заместителю директора по кадрам Б. М. Савину с вопросом, буду ли я дальше работать в производственном отделе. Звонка от Бориса Глебовича не было, и вот уже 32 года как я работаю в этом отделе. Отправлены на полигоны сотни изделий, и срывов больше не было».

Главный технолог ВНИИЭФ, лауреат Ленинской и Государственной премий Г. Г. Савкин вспоминает случай, связанный с серийным изготовлением изделий — систем усиления: «Готовили к отправке очередную партию продукции. Борис Глебович позвонил непосредственно в сборочный зал и спросил меня, на какое время вызывать самолет. Я ответил, что к 14.00 партия будет готова к отправке. Однако произошло непредвиденное: на одном из контейнеров ионизационная камера показала наличие активности. Пришлось заново проверять герметичность АГР, менять ионизационную камеру, так что партию смогли отправить на аэродром только в 15.30. Выслушав после этого мой доклад, Борис Глебович констатировал, что я не выполнил своего обещания и должен буду оплатить простой самолета из своей зарплаты. Я понимал, что такая мера ответственности необходима и диктуется чрезвычайными обстоятельствами. В то же время и Борис Глебович четко знал, что производственный процесс сложно прогнозируется во времени, что отклонения от прогноза реально возможны и не всегда зависят от организации производства. Видимо, поэтому несколько дней спустя появилось распоряжение о моем премировании — примерно на ту же сумму, которую я выплатил за простой самолета».

Лауреат Государственной премии инженер-конструктор Г. И. Иванов: «В начале 60-х годов пришлось мне участвовать в отработке одного из самых ответственных узлов заряда — безопасных электродетонаторов (ЭД). В течение почти трех лет совещания проходили в основном у первого заместителя главного конструктора Д. А. Фишмана, и на них часто присутствовал Е. А. Негин, а иногда сам Ю. Б. Харитон. Подготовка протоколов совещаний обычно поручалась мне.

Совещания проходили порой в напряженной атмосфере: задания требовалось выполнять в жесткие сроки, спрос был суровым. Не все получалось в этом новом, необычном деле — бывали сбои. На одном из совещаний присутствовал со своим “штабом” Б. Г. Музруков. Срывались сроки поставок, начали выяснять, в чем причины нарушения сроков. Борис Глебович слушал внимательно, не прерывая. После сообщения о решении одной технологической проблемы докладчик отвечал на вопросы неуверенно, стал путаться и пустился в общие рассуждения, искал объективные причины срыва сроков. Борис Глебович задал уточняющий вопрос, но четкого ответа не последовало. “Садись!” — показал знаком Борис Глебович. Докладчик, упорствуя, опять повторил свои доводы.