Сергей Шахрай - Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

В общем, пока другие правят мою Конституцию, я решил написать новую — цифровую.

Ведь мы уже давно живем в тотально цифровом мире. Просто это еще до конца не поняли и — тем более — не урегулировали. Мы пока не успеваем создавать какие-то рамки для «дикого цифрового капитализма», для защиты прав и свобод виртуальной личности, для обеспечения суверенитета государств в киберпространстве. Идет своего рода бег наперегонки между цифровым миром и обычным миром: кто кого контролирует, кто кем управляет. И пока обычный мир проигрывает.

Технологии — они ни хороши, ни плохи. Вопрос в том, как их использовать. Лично я считаю, что многие информационные технологии — Big Data, облачные технологии, блокчейн, смарт-контракты и другие — открывают окно возможностей для повышения эффективности государственного управления. Чуть позже расскажу, как еще тридцать лет назад внедрение в общем-то несложной системы электронного голосования на съездах народных депутатов СССР и РСФСР радикально изменило политическую систему страны.

А сейчас акцентирую — мы страшно опаздываем с наведением порядка в цифровом мире, и надо срочно писать для него конституцию!

Очевидно, что в виртуальном мире, как и в реальном, должны соблюдаться основные конституционные права и свободы человека и гражданина, включая право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну; на свободу и личную неприкосновенность; на равенство всех перед законом и судом и так далее. Если пофантазировать, то даже статья, гарантирующая неприкосновенность жилища, может найти свое «виртуальное выражение» применительно к сетевым аккаунтам или персональным сайтам цифровой личности.

В цифровом мире, как и в мире реальном, одной из важнейших является проблема соотнесения прав личности, общества и государства, а также иерархии интересов в этом «треугольнике». Понятно, что от того, какой, образно говоря, «угол» будет стоять на вершине, такой виртуальный политический режим будет функционировать в глобальном цифровом мире, либо его суверенной части, которую национальные правительства пытаются «выгородить» своими защитными файерволами.

Не зря европейский «Общий регламент по защите данных» [30] General Data Protection Regulation, 2018. требует «вернуть контроль гражданам над их персональными данными». А в Китае, где во главу угла поставлены интересы государства, процесс пошел по пути создания тотальной цифровой системы регулирования — не только жизни общества в целом, но и жизни буквально каждого. Теперь граждане борются за «лайки» от государства для поддержания индивидуального социального рейтинга на должном уровне, иначе не видать им выезда за границу, продвижения на руководящие должности, образования в хороших университетах, обедов в приличных ресторанах и прочих «социальных бонусов». Причем выстраивается система тотальной «круговой поруки», при которой будут невозможны никакие «цветные революции» и даже минимальная критика в адрес правительства, поскольку за любое критическое высказывание рейтинговые баллы будут сниматься не только у того, кто показал себя оппозиционером, но и у всех, кто находится с этим гражданином даже в самом отдаленном виртуальном контакте.

Но если китайское руководство открыто заявляет о своих намерениях и действиях, то корпорации, использующие цифровые технологии, делают это тайно, но не менее масштабно. Мы уже привыкли к назойливой целевой рекламе, для создания которой без нашего ведома используется персональная информация (включая содержание поисковых запросов). Мы привычно ставим фильтры на компьютерный спам и уже перестали удивляться очередным новостям об утечках банковской информации или налоговых баз данных.

Все эти события далеко не безобидны. Хотя цифровизация и цифровые технологии сами по себе этически нейтральны, вопрос в том, для каких целей и в чьих интересах они используются. А это уже сфера правового регулирования.

К примеру, цифровые защищенные деньги — это удобно. Однако анонимность этого инструмента и «иммунитет» в отношении юрисдикции конкретных государств недопустимы, поскольку в результате будет создана очередная финансовая пирамида, население потеряет деньги, а государство — суверенитет. Эти риски должны быть исключены на правовом и программном уровне.

Распределенные сети также полезны и очень эффективны. Однако операторы этих систем должны быть подконтрольны, а достоверность циркулирующей информации должна быть гарантирована.

В общем, нравится нам это или нет, но тотальную цифровизацию общества и всех его систем, включая личную жизнь, уже невозможно остановить. Конечно, можно пойти по пути луддитов, которые пытались остановить прогресс, уничтожая станки и машины. Но в итоге они проиграли. Поэтому сегодня вместо того, чтобы противостоять объективному развитию событий, надо ускоренными темпами создавать механизмы защиты личности, ее базовых прав и свобод, и в том числе конституционных, в новой тотальной цифровой среде.

В принципе, подобные попытки были. Французы пытались написать что-то вроде Всеобщей декларации прав человека для цифрового мира. Но дело даже до дискуссий не дошло.

Поэтому, я уверен, именно Россия должна стать первопроходцем и написать первую в мире «Цифровую Конституцию». Я постоянно над этим думаю, потому что задача очень непростая. Настоящий вызов и для теории, и для практики.

Во-первых, есть множество нерешенных вопросов, которые носят даже не теоретико-правовой, а философский характер.

Например, как соотносятся права виртуальной и реальной личности? Каким может быть «базовый набор» прав и свобод виртуальной личности и виртуального гражданина? Как их определить применительно к цифровой реальности? Поскольку цифровой мир не имеет границ, то каким образом можно добиться хотя бы минимального единства в представлениях о системе ценностей и их иерархии или о соотношении свободы и безопасности? Ведь то, что в одной традиции представляется всеобщим благом, в другой понимается как вселенское зло. Таких сущностных вопросов множество.

Безусловно, можно ограничиться «Цифровой Конституцией», действующей в рамках российского сегмента интернета. Однако даже в российском обществе представления и ожидания людей в отношении цифрового мира очень различны. А что уж говорить о различиях в интересах и подходах общества и государства?

Во-вторых, есть множество вопросов к технологической стороне реализации «Цифровой Конституции». Каким образом, какими технологическими средствами конституционные права и свободы могут быть гарантированы в цифровом пространстве? На сегодняшний день технологии чаще используются для фактического нарушения этих прав, чем для их гарантий.