Сергей Шахрай - Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

Так вот, пока я работал в Счетной палате, мы очень плотно контактировали со своим английским аналогом. Во-первых, потому что наш госконтроль был еще даже не в детском, а в младенческом состоянии, тогда как тамошняя счетная палата — дама очень солидная. Ей ни много ни мало 660 лет стукнуло. Нам до этого опыта расти и расти. А во-вторых, нам надо было всему миру показать, что российский государственный аудит соответствует международным стандартам, поэтому внешняя оценка нашей работы со стороны всеми уважаемых коллег была бы очень кстати.

Так вот, подружился я на почве этого взаимодействия с тогдашним председателем английской счетной палаты — сэром Джоном Борном. И однажды при встрече я, следуя наказу своей учительницы английского показать умение вести светский разговор и желая проявить какую-никакую свою эрудицию, стал рассказывать, как мне нравится знаменитая на весь мир английская традиция five o’clock. Что по-нашему представляет собой обычное «чайку испить», но строго в определенное время и с раз и навсегда установленным ритуалом.

В общем, делаю умный вид и пытаюсь рассуждать, насколько все-таки нюансы важны: дескать, когда по традиции сначала в чашку наливаешь молоко, а потом чай — вкус прекрасный, а вот если в другом порядке — так действительно вкус будет хуже.

И так я ему старательно рассказываю, как все прекрасно и тонко продумано…

Сэр Борн меня слушал-слушал, а потом деликатно так останавливает: «Сергей, прости, но я тебе сейчас один секрет открою. Ты только никому не рассказывай…»

Я ему дал страшную клятву, что никому и никогда.

«Понимаешь, — говорит, — дело не в чае. На вкус совсем не влияет. Просто чашки было жалко».

И объяснил, что поначалу, когда английские аристократы пили чай из привозного китайского фарфора, никто не задумывался, в каком порядке чай и молоко наливать. А вот когда стали делать фарфор сами, то он оказался неважного качества и от кипятка сразу трескался. Потому, чтобы сберечь свои чашки, англичане стали сначала лить молоко, а уж потом чай. И так к этому привыкли, что традиция осталась и после того, как научились фарфор производить не хуже китайского.

В общем, опять напомнил мне сэр Борн, не стоит умножать сущности сверх необходимого. И если есть простое объяснение чему-то, то оно, скорее всего, самое правильное.

Кстати, британская счетная палата дала нашей системе госконтроля высокую оценку, и мы без проблем заняли свое место в международном сообществе государственных аудиторов. А еще наши прочные контакты не раз помогали разрядить напряженность в дипломатических отношениях двух стран. Но об этом как-нибудь в другой раз.

А помимо настоящего британского сэра, я встречался еще и с самым настоящим принцем. Случилось это из-за бадминтона.

Я уже несколько лет являюсь консулом Мировой федерации бадминтона и президентом ее российского отделения. Нас, таких консулов, на весь мир всего человек семнадцать — этакое мировое бадминтонное правительство. И это при том, что в бадминтон на Земле играют 320 миллионов человек, причем Национальная федерация бадминтона России — далеко не последняя в мире по численности, финансам, да и по влиянию.

И вот 2012 год. Англия — хозяйка Олимпийских игр. Бадминтон принимает в них участие. Был составлен график, что каждый из консулов — по двое или по трое — должны присутствовать на стадионе во время соревнований по нашему виду спорта.

В общем, как в советское время — дежурство расписали. То есть мы должны были целый день находиться в спортивном комплексе, где шли игры. При этом задача была не только за ходом соревнований следить, но еще и особо важных персон в специальной ложе принимать, обихаживать, на все вопросы отвечать, в общем, поддерживать приятную атмосферу. И оказалось, что на мое дежурство пришелся визит принца Чарльза.

Я спокойно делаю свое дело, ничего особенного не жду, и тут смотрю — паника какая-то, охрана забегала. Сейчас, говорят, придет принц Чарльз.

Приходит. Слава богу, без принцессы и белого коня. Невысокий, без каких-то особых королевских замашек, но очень притягательный, приятный, с яркими такими глазами. На меня этими глазами смотрит внимательно и заинтересованно. Нас представляют: моего коллегу, потом меня. А мой английский, если честно, до сих пор оставляет желать лучшего, а в 2012 году был почти никакой. «Откуда вы?» — спрашивает. Ну, отвечаю, естественно, «фром Раша, президент Национальной федерации, консул». Это я еще мог сказать.

А принц Чарльз вдруг удивленно брови домиком: «Оу! А что, разве в России есть бадминтон?»

Я ему так скромненько в ответ: ну да, немножко имеется. Дескать, вот тут минут двадцать назад пара российских девушек как раз обыграла пару англичанок.

Принц о чем-то со своими пошушукался, должно быть, проверял информацию. Информация оказалась верной. И тут он меня начал с пристрастием через переводчика расспрашивать, и про бадминтон, и про Олимпиаду, и как всё тут организовано.

В итоге он мне говорит: «А знаете, я хочу остаться и посмотреть игру».

Мы пошли в зал, сели там в четвертый или пятый ряд, с которого удобнее следить за кортом номер один. И было видно, что принцу Чарльзу бадминтон нравится, особенно если красивые девушки азартно сражаются.

Посмотрели мы вместе с его королевским высочеством одну игру, а дальше произошло нечто такое, что превратило нашу встречу в историческую. В этот самый момент заканчивался этап соревнований в группах, а дальше, по его итогам, решалось, какой у той или иной команды в дальнейшем будет противник. То есть от распределения мест в группе зависело, с кем ты будешь играть в четвертьфинале. И никто не хотел, чтобы им достались в качестве соперников бадминтонистки из Китая или Японии. Если кто не в курсе: они самые опасные и крутые.

И вот мы с принцем смотрим на площадку и вдруг понимаем, что команды соревнуются не за победу, а за то, чтобы оказаться в проигрыше. Бьют в сетку, бьют в аут, игры никакой нет, зрители начинают шуметь, потом свистеть, возмущаться. То есть спортсменки бьются за то, кто хуже сыграет, чтобы проиграть и получить в четвертьфинале лучший расклад.

Принц Чарльз понимает, что происходит какое-то безобразие, и обращается ко мне за разъяснениями. Пришлось мне ему честно и подробно все рассказать. Не просто скандал, а публичный позор, да еще в присутствии королевской особы. Пришлось немедленно собирать совет Мировой федерации бадминтона и арбитров. По итогам мы сняли с соревнований обе пары — японскую и китайскую — за неспортивное поведение и нарушение олимпийской этики. Но для России это было к лучшему: в результате наши девочки получили право сыграть в четвертьфинале, вышли в полуфинал, и российская команда привезла бронзовые медали Олимпиады.