Надежда Михновец - Три дочери Льва Толстого [litres]

И все же жизнь брала свое, и ее течение продолжалось. 13 июня 1895 года Татьяна сообщила брату Льву о домашних делах в Ясной Поляне: «Саша велика, красива, неуклюже добра и мало заметна. Маша возится с больными, здорова и весела. Я рисую, читаю, пишу и очень наслаждаюсь жизнью, хотя тягочусь тем, что она очень эгоистическая и мне извне не предъявляется никаких требований» [164] Сухотина (Толстая) Т. Л. Письмо к Л. Л. Толстому, 13 июня 1895 г. // ОР ИРЛИ. Ф. 303. Оп. [не указ.]. Ед. хр. 696. Письмо 2. Л. 8. . Каждая из Львовн в этой характеристике и самохарактеристике (с неизменной внутренней иронией) вполне узнаваема.

Мария, как и прежде, деятельно включалась в жизнь своих близких и окружающих. Переживая за родителей, она поделилась своими чувствами и наблюдениями с братом: «Главная [радость] та, что наши родители стали очень дружны и близки, мама теперь совсем не может без папá жить, и этого тяжелого прежнего чувства страха при их разговорах уже почти никогда не бывает. Мама очень изменилась за это время, и с ней стало гораздо легче жить, и она стала прямо веселее и радостнее, чем была прежде» [165] Оболенская (Толстая) М. Л. Письмо к Л. Л. Толстому, 25 октября 1895 г. // Там же. Ед. хр. 672. Письмо 1. Л. 1 об. – 2. . Тут же Мария с облегчением отметила, что ей самой сейчас с мамá стало «легче жить».

В сентябре Мария поступила в московский приют – больницу для бедных на десять коек, а в декабре отправилась помогать семье брата Ильи, о чем Татьяна сообщала брату Льву: «Маша поедет сегодня в Гриневку. Она очень худа и бледна, но духом – ничего. С радостью уезжает из Москвы, и я ей завидую. Она было стала тут ходить в родильный приют, но ей дома мама и я не сочувствовали, и там, кажется, ее немного боятся, как дочь Толстого, и она перестала ходить» [166] Сухотина (Толстая) Т. Л. Письмо к Л. Л. Толстому, 1 декабря 1895 г. // Там же. Ед. хр. 696. Письмо 3. Л. 11–11 об. .

О себе в том же письме Татьяна сообщала: «Мы все это время были очень заняты постановкой „Власти тьмы“. Я ходила два раза на репетиции от 11 утра до пяти дня, одевала актрис и отвечала на разные их вопросы. Было интересно видеть их закулисный мир, но и неприятно. 〈…〉 Играют „Власть тьмы“ везде хорошо, т. е. гораздо, гораздо лучше, чем я себе представляла, но смотрят хуже – хохочут в самых неожиданных местах и пропускают незамеченными лучшие места. Третьего дня шла в первый раз в Малом театре, где особенно постарались, и после представления к папá приехало 50 студентов, которые говорили папá речь и хлопали и кричали „ура“ и „браво“, стояли в передней на стульях и ларе. Мы всего этого не застали, так как сдуру остались смотреть водевиль. Вчера полиция приходила спрашивать объяснения прихода студентов» [167] Там же. Л. 11 об. – 12 об. «Власть тьмы» – драма Л. Н. Толстого, созданная в 1886 г. В России к постановке была разрешена только в 1895 г. В октябре – ноябре этого же года была представлена императорскими театрами – Александринским и московским Малым. .

Среднюю дочь Толстых все так же тяготила московская жизнь, уже 4 декабря Мария писала из Гриневки Льву, находившемуся на лечении в Швеции: «…жаль будет возвращаться в московскую суету, где, кроме суеты, ничего делать нельзя, почти невозможно. Я здесь прочла, наработала, написала, перевела, научилась в эти несколько дней больше, чем в несколько лет в Москве. И как хорошо это полное одиночество. В Москве все теперь только и говорят и думают что о „Власти тьмы“» [168] Оболенская (Толстая) М. Л. Письмо к Л. Л. Толстому, 4 декабря 1895 г. // Там же. Ед. хр. 672. Письмо 2. Л. 5–5 об. . В конце месяца писала брату уже из Ясной Поляны: «Вопрос нашего участия во „Власти тьмы“ еще не вполне разрешен. Давыдов приезжал нарочно сюда, чтобы умолять нас играть, мы согласились, но теперь опять мечтаем отказаться. Много причин против, и почти никаких за то, чтобы играть» [169] Оболенская (Толстая) М. Л. Письмо к Л. Л. Толстому, 23 декабря 1895 г. // Там же. Письмо 3. Л. 6 об. С. А. Толстая отметила: «В Туле ставил „Власть тьмы“ Николай Васильевич Давыдов и приглашал и моих дочерей играть, но я протестовала» ( Толстая С. А. Моя жизнь. Т. 2. С. 422). В то время Н. В. Давыдов служил председателем Тульского окружного суда. .

Важно при этом, что Мария оставалась человеком, открытым разным радостям жизни, в том числе праздной, дворянской; ей далеко не всегда удавалось держать выбранную аскетическую линию жизни. Марии было двадцать пять лет, когда она написала тому же Павлу Бирюкову, с которым судьба ее уже развела: «Милый друг П. И. 〈…〉 Начался покос, вероятно, завтра выйду, – совсем не хочется и даже ловлю себя на том, что ищу средства увильнуть. Но не выходит: хромая баба осталась хромой, праздность осталась праздностью, сознание осталось таким же, и работать идти надо, и знаю, что, когда пойду, буду рада. Вчера ночью переписывала для папá как раз главу „Грехи праздности“ и увидала, как я против этой главы грешу 〈?〉, и потому сегодня стирала, а завтра иду на покос. А эти все дни играла в tennis с Сухотиным и его сыном» [170] Оболенская (Толстая) М. Л. Письмо к П. И. Бирюкову, 1 июля 1896 г. // РГАЛИ. Ф. 41. Оп. 1. Ед. хр. 90. Л. 52–52 об. Назван М. С. Сухотин. Месяцем ранее Мария писала брату Льву об отце и о жизни в Ясной Поляне: «Ездит много верхом, играет с нами в tennis (мы все увлечены в последнее время) – и принимает многочисленных посетителей» ( Оболенская (Толстая) М. Л. Письмо к Л. Л. Толстому, 14 июня 1896 г. // ОР ИРЛИ. Ф. 303. Оп. [не указ.]. Ед. хр. 672. Письмо 6. Л. 12 об. – 13). .

Упоминание игры в теннис появилось далеко не случайно. В мае 1893 года Лев Николаевич писал сыну Льву и дочери Марии, находившимся в Самарской губернии, что в Ясной Поляне жизнь тягостная, того и гляди от нечего делать втянешься, как старшая дочь Таня, в игру lown tennis. На что сын в совместном письме с сестрой вполне разумно ответил: «Если принимать трагично lown tennis, то тебя не хватит на неделю» [171] Письма М. Л. Толстой к отцу (1888–1897 гг.). С. 65. . При учете такого контекста понятно, что и Мария старалась взвешенно воспринимать разнообразие своей жизни.

Дочери знаменитого Льва Толстого были у всех на виду и всегда привлекали к себе большое внимание. Подчас для стороннего и не всегда доброжелательного взгляда жизнь Татьяны и Марии не представлялась самобытной. О них есть почти издевательские по своему тону воспоминания. Отца-де окружают безликие – как стереотипное повторение всех других барышень – дочери, которые из кожи вон лезут, пытаясь ему во всем следовать и угодить, но ничего, кроме маскарада, у них не получается, поэзия же и не касалась их душ, а про интеллектуальные способности и сказать нечего, разговор-то поддержать с ним не в силах. Татьяна и Мария предстали как работящие, бескрылые и бездарные участницы ими же созданного маскарада. Вот этот текст: