Лев Николаев - В оккупации. Дневник советского профессора

19 апреля

Некоторые немецкие солдаты ненавидят Гитлера. Например, к Булгаковым ходил некоторое время один солдат родом из Любека. Он гордился тем, что, когда Гитлер приехал в Любек, чтобы произнести там речь, жители выгнали его из города. Солдат с антифашистским настроением много, но дисциплина их скрутила так, что они вынуждены выполнять все постановления своего начальства…

Вчера жена ходила на базар, чтобы продать вещи: продала лишь одну рубаху за 300 рублей. Поэтому мы ели сегодня картошку, конечно без масла и без подливки. К чувству голода нужно привыкать.

Я ходил за водой на Журавлевку. Немцы стояли на горе и отбирали воду у граждан, с большим трудом доставших ее. Немцам лень спуститься к колодцу и набрать себе нужное количество воды. Они предпочитают грабить жителей и заставлять их работать на себя. Особенно жалко было одну старушку. Она сказала мне: «Ох, соколик! Говорят, что немцы воду отбирают, а у меня сил нет. Я еле до колодца добралась. Попрошу немцев не брать у меня воды».

Я наблюдал издали, как старушка подошла к немцам и что-то им говорила, а они все же отобрали у нее воду. Я спрятался в одном дворе и ждал, пока немецкий караул удалится. Тогда я быстрым шагом пронес воду через опасное место. Негодяи! У немцев имеются грузовики. Так просто взять две или три бочки, поехать на грузовике к колодцу и набрать себе сколько угодно воды.

20 апреля

День рождения Гитлера. Утром немцы ходили по квартирам и отбирали тарелки, ложки, вилки и стулья. В скверике против дома, где я живу, они установили столы, покрыли их белыми скатертями (награбленными у населения) и расставили на столах около сотни приборов. К часу дня они сели обедать. Им подали несколько блюд, в том числе жареных гусей, мясные кушанья, консервы. Они пили много вина и напились пьяными. В виде сладкого им подали каждому по 5 или 6 пирожных и дали по плитке шоколада. Они распевали хором немецкие песни. Все это происходило на глазах голодного и измученного украинского населения. Обед окончился к четырем часам дня. После этого пьяные солдаты расхаживали, обнявшись, по улице и приставали к проходящими мимо женщинам. Словом, немцы достойно отпраздновали «великий день» рождения их доблестного фюрера.

Само собою разумеется, тарелки, ложки, скатерти, стулья и т. д. они не потрудились отдать жителям. Ведь это «мелочь»!

21 апреля

Очень голодно. Был сегодня на базаре, купил на 400 р. разных овощей. Но все это малопитательно. От голода кружится голова, и я совсем ослабел. Нет жиров, мяса, сахара, хлеба. Если бы был хоть хлеб. А то солеными огурцами да бураками много не наешься. А работы у меня сейчас много: хожу за дровами, за водой, выношу помои, рублю доски, чищу картошку, хожу на службу, на базар, в различные учреждения. Мне очень тяжело…

Жена заходила сегодня к фотографу Георгию Трофимовичу Реве. У него оказались сильно вспухшие щеки. Он рассказал по этому поводу следующее: в его фотографическое ателье явились два немца – унтер-офицер и солдат. Солдат попросил, чтобы Рева его сфотографировал. Рева произвел снимок и сказал немцу, что с него полагается получить такую-то сумму. Однако немец в самой наглой форме отказался заплатить деньги. Рева решительно потребовал оплаты. Немец выругался и заявил, что он денег не даст. Тогда Рева разорвал негатив в знак того, что он готовить снимок не будет. Этот решительный поступок вывел немца из себя. Он набросился на Реву и ударил его со всей силы кулаком по лицу. Жена Ревы бросилась на балкон с криком «Спасите! Караул!» Но ее удержал фельдфебель. После избиения беззащитного фотографа немцы с криками и бранью вышли на улицу.

Поступок Ревы я считаю замечательным. Молодец…

Сегодня заведующий отделом просвещения управы Н. М. Мищенко очень настойчиво предлагал мне переехать во Львов и обещал, что там о моем материальном положении позаботится «Наукове товариство». Я отказался. Я хочу встретить советскую власть в Харькове, чтобы не подумали, что я бежал из этого города.

22 апреля

В припадке откровенности одна медицинская сестра рассказала моей жене о том, что она сошлась с одним немцем. Этот немец обеспечивает ее продуктами, что дает ей возможность содержать и себя, и мать. Все это кажется этой медицинской сестре вполне нормальным, и она не отдает себе отчета в глубине своего падения. Она, вероятно, возмутилась бы, если бы кто-нибудь назвал ее проституткой. А между тем эта продажа своего тела не ради любви, а ради пайка – это есть самая настоящая проституция. Единственно, что ей не нравится, это то, что немец страдает гиперсексуализмом и выполняет половой акт до десяти раз в течение ночи. Многие немцы принимают особые пилюли с кантаридином, чтобы повысить свою потенцию. Столь частые половые сношения утомляют эту женщину… А о том, что немец – враг, о том, что он убивал или будет убивать красноармейцев, о том, что это измена родине, данная особа, конечно, не думает. Да. Наряду с нашими партизанками, наряду с женщинами-героинями, спасавшими раненых красноармейцев, есть немало таких потаскух, которые продали себя немцам за немецкие подачки!..

Сегодня я пошел в управу второго района хлопотать о том, чтобы меня освободили от оплаты 600 рублей за квартиру, а то домоуправление угрожает меня выселить. Денег для уплаты за квартиру у меня нет. Меня предупредили, что бургомистр, некий Горбань, является бывшим студентом биологического факультета и в свое время слушал мои лекции по анатомии. Лично я его не помню. Я ждал более двух часов у его двери и не удостоился чести быть принятым. Видел его мельком: отвратительная жирная сытая физиономия. Этот, очевидно, не голодает. Я ушел, ничего не добившись: завтра предстоит вновь стоять у его двери и терпеливо ждать… Гнусно. До какого унижения я докатился.

Какое гнусное чувство – голод. Хочется яиц, сахара, мяса и особенно масла. С каким наслаждением я съел бы сейчас кусок хлеба с маслом. Сегодня я не выдержал: купил себе 100 грамм хлеба за 15 рублей. Но что это был за хлеб: до сих пор мучит изжога.

23 апреля

Вчера по городу был вывешен приказ, подписанный немецким комендантом города. Там говорится о том, что назначается награда в 10 000 рублей (или натурой – водкой или табаком) каждому, кто донесет о запрятанном оружии, о спрятавшихся в городе командирах и красноармейцах, о готовящихся заговорах. Иначе говоря, поощряются доносы. Вероятно, найдутся мерзавцы, которые побегут в комендатуру доносить на людей, прячущих у себя красноармейцев. Если бы Николай Забровский был жив, вероятно, кто-нибудь донес бы и на меня. При желании я мог бы заработать 10 000 рублей, так как мне известно, что по Лермонтовской улице, № 3, в квартире 29 проживает один красноармеец, который прячется у своей невесты. Само собой разумеется, мне даже не приходит мысль донести об этом. Хотелось бы, наоборот, спасти как можно больше красноармейцев, вырвать их из лап немцев, спрятать их у себя. Вероятно, дела немцев не особенно блестящи, если они употребляют подобные способы, чтобы бороться с подпольной большевистской организацией…