Вадим Верник - Свободный полет. Беседы и эссе

— Тебя называют модным режиссером. Это ласкает слух?

— Это ласкает слух, как любой комплимент, но ты четко знаешь: как только ты расслабишься, всё полетит к черту.

— Скажи, у тебя бывает рефлексия со знаком минус?

— Конечно. Слушай, я вообще депрессивный человек, просто я занят работой, у меня интенсивная жизнь, вот и всё.

— Тогда при чем здесь депрессия?

— Это какое-то ощущение бессмысленности жизни. Но я отношусь к этому вполне экзистенциально, исповедуя формулу Камю: «Жизнь бессмысленна, но жить нужно так, как будто она имеет смысл». Собственно, театр — это и есть модель жизни. Всё, что мы делаем, — это искусство, это театр, самое непретенциозное из всего, что есть. Театр не претендует на то, чтобы плюнуть в вечность. Ты тратишь силы, время и нервы на что-то, что будет существовать в течение какого-то короткого времени, а потом исчезнет навсегда и никто уже не будет про это помнить. То есть фактически ты тратишь какие-то нереальные силы в пустоту. Но такая модель жизни мне нравится.

— У тебя есть соблазн поработать с дочкой как с актрисой?

— Боже упаси! Я вообще считаю, что детям до шестнадцати лет не стоит ступать на эту дорогу.

— Аня серьезно занимается теннисом, насколько я знаю.

— Да.

— Ты показываешь дочке пример?

— Это классическая ситуация нереализованных родительских амбиций. Я теннисом занимался интенсивно, на соревнования ездил. Потом адски стал лениться и всё бросил. А большие надежды подавал!

— Интересно, ты был проблемным подростком или нет?

— Я был тихим, спокойным ребенком. Никаких проблем родителям не доставлял. Первую в жизни сигарету я выкурил в тридцать четыре года — от нервов. В моем организме никогда не было наркотиков. Я абсолютно невинный человек. Я и не пью практически, нет никакого желания.

— Я понял, театр для тебя своего рода сублимация. Жду новых откровений!

P. S. Весной 2019 года Константин Богомолов возглавил Театр на Малой Бронной. На первой встрече с труппой новый художественный руководитель не делал громких заявлений, да они и не нужны. Понятно, что с приходом Богомолова театр обретет новую жизнь. С «Бронной» судьба его уже однажды сводила: еще в начале пути он поставил на этой сцене спектакль «Много шума из ничего» Шекспира. Спектакль посмотрел Олег Павлович Табаков и сразу пригласил Константина Богомолова работать в пространстве Московского Художественного театра и «Табакерки». И вот теперь вновь Театр на Бронной. Круг замкнулся.

Мне давно хотелось взять интервью у этой удивительной женщины, которая сочетает в себе много талантов. Но так получилось, что Юлия ВЫСОЦКАЯ меня опередила, пригласив в гости в свою утреннюю программу на канале НТВ.

— В кадре, Юля, вы такая вдумчивая, заинтересованная и очень позитивная. Это приятно.

— Благодарю, Вадим, за ваши добрые слова. На самом деле, вы лучше меня знаете, что всё зависит от собеседника. В идеале это должна быть взаимная история, а не просто вопрос-ответ.

— Давайте именно так поговорим сегодня. Вас всё время окружают атрибуты кухни: утреннюю передачу вы записываете в «Кулинарной студии Юлии Высоцкой», сейчас мы находимся в одном из ваших ресторанов. Мне всегда было интересно, откуда у вас такая, извините, маниакальная любовь ко всему съестному?

— Так я же с юга. Там очень серьезно относятся к своим овощам, фруктам, к своей рыбе, мясу. И еще есть такое выражение «он из хорошей детской».

— Да-да.

— Так вот я из хорошей кухни. С той кухни, где очень серьезно и внимательно относятся к пище не только те, кто готовит, но и тот, кто ест. У нас все женщины в роду готовили хорошо и вкусно: мама, бабушка, двоюродные тетки и бабки, которые жили на хуторе. Бабушка вставала в пять утра и через день ходила на рынок. Меня никто не заставлял готовить, но если я хотела лепить вареники, то мне давали испортить сколько угодно теста!

— Ты вообще росла свободной, без рамок? Извините, что вдруг сказал «ты».

— Можем перейти на «ты».

— С удовольствием.

— Я росла как все нормальные советские дети: ключ на шею и вперед. Сама себе разогревала еду, за сестрой ходила в детский садик, а когда она пошла в школу — делала вместе с ней уроки. Я была надежной и ответственной, на меня можно было положиться.

— А как насчет увлечений?

— Поскольку отчим был военным, мы часто переезжали. Я походила в Тбилиси два года в музыкальную школу, и на этом всё закончилось: в Баку рядом с домом такой школы не оказалось.

— У тебя были иные варианты, кроме актерского пути?

— Нет, я хотела быть именно актрисой, и еще четко знала, что хочу работать в театре. Ехать в Москву побоялась. Остановилась на Минске. Правда, когда только окончила институт и первые полгода поработала в Театре имени Янки Купалы, я пожалела, что не попыталась поступить в Москве. Мы пришли в театр с двумя своими институтскими спектаклями, но оказались там особенно никому не нужны. А мне всегда хотелось рядом с собой иметь сильного режиссера. Я стала думать о том, что поеду в Литву к Някрошюсу, пусть даже сначала придется в его театре мыть полы, или буду проситься к Льву Додину: сяду у входа в Малый драматический театр в Питере и стану ждать, пока он согласится меня прослушать, — могу я быть его актрисой или нет.

— Но мечты так и остались мечтами.

— Я не успела никуда поехать, действительно не успела. Возник Андрей Сергеевич.

— То есть «сильный режиссер» пришел с неожиданной стороны.

— Да, мы встретились на «Кинотавре». Там были три фильма с моим участием: один в конкурсной программе и два вне конкурса. Наверное, это была судьба.

— Поначалу остро ощущалась ваша возрастная разница с Кончаловским?

— Вообще не ощущалась. Это, Вадим, удивительно. Были люди гораздо моложе, чем Андрей Сергеевич, и с ними я очень чувствовала возрастную дистанцию. А с ним с первого момента вообще было отсутствие тормозов, — такое, наверное, случилось впервые в моей жизни.

— То есть?

— Ну что «то есть»? Мы познакомились и через три дня улетели вместе в Турцию. Мне все говорили: «Не страшно было? Чужой мужчина…» Нет, не было страшно. У меня просто снесло крышу. Глядя на него, я все забыла, у меня не было никаких табу. Я часто думаю, что у людей возникают новые возможности, когда отрезано всё остальное. В тот момент я как раз только вышла из серьезных отношений.

— Ты ведь уже успела побывать замужем.

— Замужем я была фиктивно, за своим однокурсником Толей Котом, сейчас он успешно играет в Театре Армена Джигарханяна. Поскольку я работала в Минске, мне нужно было белорусское гражданство. Помню, в загс мы пришли с воблой вместо цветов.