Михаил Каншин - Физтех. Романтики. НЕнаучная жизнь физтехов

Естественно, ни жюри, ни магнитофонщики, ни прочая набившаяся публика никому из исполнителей не аплодировала, боже упаси. Серьёзное же занятие – решить же надо: пущать или не пущать.

Дошла очередь и до нас. Мы самообъявились и перешли к делу. После «Сутолоки» народ уже слегка ошалел – аккорды в четыре голоса для авторской песни – это было впервые. А уж после «Сына неба» комиссионеры напрочь сомлели (хитрая Галка сияла – она же нашла!).

После длинной паузы магнитофонщики и прочая публика плюс участники зашептались и загудели. И было отчего. Михалыч выстроил такую аранжировку, что про нее следует рассказывать отдельно. Там много было красивых придумок, серьёзно, причем не ради самовыражения, а по делу, по характеру и смыслам песенных слов.

Пауза слегка затянулась. Якушевский октет, пошептавшись, снял свое исполнение «Сына неба» и спел несколько Адиных песен и, кажется, что-то Визбора. После нас прозвучало не так чтобы…

Вырезка из газеты «Комсомольская правда» от 9.04.1967 г.

Из пожелтевшей газеты «Комсомольская правда» от 9 апреля 1967 года:

«В актовом зале МГУ состоялся заключительный конкурс-концерт самодеятельной туристской песни, организованный Московским клубом песни. Победители за лучшее исполнение песни студенты МФТИ получили в награду торт. Причем торт был выполнен в форме гитары».

Ян Малашко («За науку», №23 от 28 сентября 2010 г.):

«Выступления квинтета были украшением любого праздника, в особенности юбилейных вечеров Физтеха в театре Советской армии, Колонном зале Дома Союзов, концертном зале «Зарядье».

Концерт в большой аудитории лабораторного корпуса в середине шестидесятых длился более двух часов. Аншлаг был полным. Пришло много профессорско-преподавательского контингента (все уже предвкушали удовольствие). Отличительными чертами исполнения была изумительная гармония, блестящий аккомпанемент на гитаре, голосовая драматургия, сольные запевки (Шарыгин, Фрейдин, Кузнецов и Андреев), хора Турецкого тогда ещё не было! Нам до сих пор тепло от этого концерта.

А в 1962 году концерт транслировался по центральному телевидению. Постановщиком телевизионной передачи был Алексей Кириллович (Константинович) Симонов – сын известного писателя. Удачный аккомпанемент песен (кроме тех, которые играл сам М. Балашов на гитаре) обеспечило телевидение. В нашем корпусе Б радиотехнического факультета (как, впрочем, и в других корпусах общежитий) был всего лишь один телевизор в «студенческой» комнате на первом этаже. Даже стоять было негде.

В репертуаре были и физтеховские, и бардовские песни. Даже сейчас ощущаются мурашки по телу, когда во фразе «Очень серый в городе туман» (Клячкин) квинтет пронзительно взял уменьшенные септаккорды, или уходящий вверх возглас «Сын неба! Где ты? Где ты? Где ты?» (Вахнюк).

Миша Балашов и участники квинтета были хорошо известны не только в студенческой среде. Балашов был в очень тёплых отношениях с Александрой Пахмутовой и Николаем Добронравовым. Они познакомились в лагере «Орлёнок» под Новороссийском, откуда Балашов привёз ещё неизвестные песни «Звездопад», «Орлята учатся летать».

Андрей Фрейдин:

«К телепередаче… На самом деле был пятнадцатиминутный фильм с пятью песнями: «Мне говорят…» Бори Вахнюка, песня Толи Загота «Красный отблеск семафора…», две песни Сережи Стёркина и «Фантастика-романтика» Юлия Кима. Аранжировка, естественно, Михалыча, хотя исходную идеологию аранжировок по ходу их создания обговаривали все.

Никаких таких видеомагнитофонов тогда не было и в замыслах. И даже слова этого не было, по понятным причинам. Все телепередачи шли либо вживую, в прямом эфире, либо снимались на кинопленку спецаппаратом, чтобы не 25 кадров в секунду. И фильм потом шёл в эфир со специальной хитрой телекамеры для трансляции фильмов.

Снимал нас будущий известный режиссёр-документалист Лёша Габрилович, практически наш ровесник. Его ещё совсем недавно взяли на телевидение, и это была одна из его самых первых работ. Это потом он снимет «Кино нашего детства», «Футбол нашего детства» и много чего ещё.

Песни для озвучивания записывали в студии Дома звукозаписи на Льва Толстого. Даже с небольшим ансамблем, который делал подводки-вступления к песням. После записи я упросил звукорежиссёра разрешить переписать на мою кассету эту фонограмму на нормальной скорости 19 мм, потому как студийные магнитофоны для качественного воспроизведения писали на скорости 760. А уже сильно позже оцифровку и диск, если правильно помню, обеспечил Коля в своём институте».

Ян Малашко («За науку», №23 от 28 сентября 2010 г.):

«Квинтету Балашова мы обязаны по нескольким причинам.

Во-первых, физтеховские и другие бардовские песни зазвучали на высочайшем профессиональном уровне, эквивалент которому не найти в истории других вузов.

Бардовские песни обычно поются коллективно в студенческих и постстуденческих тусовках, но именно в исполнении квинтета Балашова мы могли прочувствовать, насколько бардовские песни могут быть облагорожены изумительной гармонией и драматургией исполнения.

Во-вторых, высокий исполнительский уровень стал «приманкой» для приезда на Физтех бардовских коллективов, таких как квартет Сергея Никитина, дуэта сестер Комиссаровых и просто бардов (Клячкин, Вахнюк, Ким, Стёркин).

В-третьих, именно для квинтета Балашова характерно исполнение большого числа песен других авторов. В репертуаре квинтета было около тридцати (!) бардовских песен, аранжированных М. Балашовым.

Любопытно, что художественное и музыкальное оформление песен было таким, что иногда даже авторы не узнавали своих песен. Именно о таком случае вспомнил Кирилл Иванов на вечере в Колонном зале Дома Союзов. В перерыве к нему подошёл И. Рабинович и спросил его, понял ли он, что это была песня на его стихи. «Нет», – изумился К. Иванов.

В-четвёртых, коллектив квинтета сочинял и пел свои удивительно красивые песни: «Догорает старый вальс…», автор слов – А. Фрейдин, автор музыки М. Балашов. «Кочевая» («В сутолоке сонного вокзала») – музыка М. Балашова, слова Риммы Казаковой, эта песня до сих пор входит в репертуар С. Никитина. «В багажном вагоне навстречу рассвету» – слова физтеха Александра Шустера на музыку М. Балашова. Эти три песни являются настоящими бардовским песнями.

До сих пор является любимым на Физтехе остроумнейший Гимн аэромехов («Вот опять уходим мы в полёт») – слова А. Фрейдина при участии Дубнера и Зацеляпина на музыку Т. Хренникова («Московские окна»).