Борис Фёдоров - Борис Ельцин. Воспоминания личных помощников. То было время великой свободы…

Прослеживается плотное сцепление «случайностей»: Дзуккона – газета «Правда», Гаррисон – десятки партийных газет… И когда пристрелочные залпы были сделаны, началась настоящая массированная «артподготовка» из самых тяжелых стволов. Я имею в виду телевидение, имеющее столь колоссальное воздействие на умы людей. Его-то как раз и подключили идеологи со Старой площади как ударную силу в борьбе с Ельциным. Для них ведь было предельно ясно, что Ельцин, как по накатанной дорожке, пройдет в народные депутаты России, а «оттуда», вероятнее всего, – в председатели парламента. Он мог хоть сто раз быть депутатом Союзного парламента, но это было «не больно», настоящая трагедия для «руководящей» – если Ельцин оттяпает Россию. Тогда, прикидывали номенклатурщики, от него пощады не жди. Но, мне кажется, хотя коммунисты и понимали, в какую «рулетку» играет Ельцин, они все же сминдальничали, не проявили должной большевистской твердости и как-то вяло прореагировали на опасность. Но, возможно, по– иному просто уже не могли: за годы безраздельного владычества над страной, подрастеряли упругость мышц, как-то подразмякли на сытых харчах, а потом эта всеобщая «философия» шапкозакидательства и советский «авось». И в итоге, какое-то странное оцепенение захлестнуло партократов. Иначе, чем еще объяснить тот факт, что все «мероприятия» против Бориса Николаевича в конце концов оборачивались не в ущерб ему, а наоборот – повышали его популярность. Правда, здесь видится и другой расклад. Кому-то, видимо, из правящей верхушки было на руку – не добивать Ельцина до конца, а, помяв бока, оставить его в другой берлоге с другим медведем – Горбачевым. Ведь Михаил Сергеевич уже не был для ЦК милым, подающим надежды новичком образца 1985 года. Он уже считался настоящим разорителем железных рядов партии, без устали раскладывающим свой «пасьянс». И кто-то на это сильно рассчитывал: пока Горбачев выясняет отношения с Ельциным, никуда Система не денется, а будет по-прежнему цвести и пахнуть…

Когда мы уже вышли на работу, Ельцину позвонил председатель Гостелерадио Ненашев и сказал, что Центральное телевидение собирается показать фильм о поездке Б. Н. Ельцина в США. Было это 27 сентября. Борис Николаевич спрашивает у звонившего: «Какой фильм телевидение собирается показывать?» Вроде бы ничего «по его линии» не снималось. Но, оказывается, речь шла о его выступлении в институте Д. Гопкинса в Балтиморе. Я был свидетелем того телефонного разговора, и он тогда не вызвал особых сомнений. Да и Ненашев мне казался порядочным человеком. Однако я глубоко заблуждался.

На следующий день Борис Николаевич проводил заседание своего Комитета по архитектуре и строительству, а мне поручил связаться и уладить дела с телевидением. По правительственной связи я позвонил Ненашеву, представился и попытался выяснить – есть ли возможность предварительного просмотра телематериала, который ТВ собиралось показывать. Но Ненашев вместо дела начал нести какую-то ахинею. Мол, еще не успели сделать копию, да и вообще, сказал он, зачем «вам, смелым людям, устраивать предварительные просмотры?». То есть он имел в виду нас с Борисом Николаевичем. Потом, правда, согласился с нашими требованиями и предложил моему шефу приехать на студию, чтобы просмотреть видеопленку.

Вернувшись в свой офис, я рассказал Ельцину о разговоре с главой Гостелерадио и уточнил, какую именно пленку они хотят показать стране. Это сообщение у Бориса Николаевича большого энтузиазма не вызвало. Мы тут же собрались и поехали в Останкино. Нас встретил помощник Ненашева, симпатичный, элегантный чиновник, и зам. Ненашева Лазуткин. Состоялось небольшое техническое приготовление. Включили аппаратуру, и начался просмотр встречи Ельцина в институте Гопкинса. Я ее видел, что называется в натуре, ибо в те минуты находился в зале, где выступал Борис Николаевич. И вот он смотрел, смотрел на телеэкран и вдруг начал мрачнеть, на лице появилось выражение озабоченности, и я чувствую, что этот «видик» ему не по душе. И Лазуткин сидит озадаченный, ибо понимает, что они хотят предложить своим зрителям, и потому невнятно пытается что-то говорить насчет низкого качества пленки… И что, мол, Ельцин вправе отказаться от показа и т. д. И Борис Николаевич, естественно, не дал «добро» на демонстрацию этой не самой удачной встречи в США.

Я тут же сказал Лазуткину, что если ТВ хочет непременно показать поездку Ельцина в США, то почему бы им не воспользоваться видеоматериалом, отснятым, допустим в Чикаго или Филадельфии, а лучше всего – в Колумбийском университете. Но мы-то, конечно, понимали, в чем здесь дело. Ельцин прямо из студии позвонил Ненашеву. «Михаил Федорович, – сказал он, – я только что просмотрел видеопленку и, мне кажется, этот материал показывать не стоит. Есть ведь другие мои выступления.» А в ответ услышал: «Это, дескать, последняя пленка об Америке, которую и так получили с огромным трудом». Словом, нет выхода бедному Гостелерадио – надо показывать то, что Бог послал (а может КГБ?). Короче, Ненашев начал лукавить, вместо того, чтобы по– мужски сказать правду, что, мол, делать, Борис Николаевич, я сам раб Лигачева, и мне приказали показать именно эту, а не другую пленку. Тут же Лазуткин влез в разговор и начал спасать ситуацию: «Ладно, не волнуйтесь раньше времени, что-нибудь придумаем.»

Вернулись мы с Борисом Николаевичем в гостиницу «Москва», и оттуда я позвонил Лазуткину, чтобы еще раз прояснить положение.

– Знаете, Лев Евгеньевич, – сказал он, – сейчас у меня работает оператор, и, я думаю, мы в конце концов что-нибудь подберем. Хотя, честно говоря, выбирать особенно не из чего.

Звоню оператору, но и он ничего сказать не может. Неопределенность. Чувствую, что-то темнят. И действительно, «замотали» свои обещания. (Лазуткин, когда мы были на телевидении, вызвал фотографа и сказал, что его дочь большая поклонница Ельцина. Словом, напросился с ним сфотографироваться – лицемер.) Ненашев и Лазуткин так ничего и не сделали, чтобы выполнить законное требование Ельцина – не показывать «балтиморскую пленку» и еще одну – из передачи «С добрым утром, Америка!», ранней телепередачи США. Это были наиболее неудачные материалы, но, по логике манипуляторов общественным мнением, они как раз и были квинтэссенцией в «сериале» дискредитаций Ельцина. Но самое подлое было в том, что и Ненашев, и Лазуткин до последней минуты уверяли нас, что понимают законное желание Бориса Николаевича и постараются исправить положение. И вдруг программа «Время» сообщает, что завтра, то есть 1 октября, по первой программе будет показана поездка Ельцина по США. Дважды анонсировали будущий показ, что явилось небывалой для Ельцина «рекламой». Цинизм, да и только: его собирались «топить», о чем и объявили на весь мир.