Борис Фёдоров - Борис Ельцин. Воспоминания личных помощников. То было время великой свободы…

«Ведь 160 тысяч долларов…» Юмашев еще больше веселился: «Да над этой суммой весь мир будет смеяться.» «Почему же смеяться?» – опять ничего не понимаю. «Да потому, что это смехотворная сумма»/

Выяснилось к тому же, что у Юмашева в Лондоне есть хороший литературный агент, юрист Эндрю Нюрнберг, с которым можно обо всем проконсультироваться. На этом мы и остановились. Юмашев позвонил в Лондон и договорился, что Нюрнберг приедет в Москву. И в самом деле, вскоре в Госстрой приехал Юмашев вместе со своим английским юристом. Говорил он по-русски и вообще оказался эрудированным, обязательным человеком. Знает четыре или пять языков. Это довольно известный в Европе литературный агент, с чьей легкой руки разлетались по миру тысячи экземпляров мемуарной литературы. Впрочем, это его основной род занятий и потому подход к делу чувствовался сугубо профессиональный.

Втроем мы пошли к Б.Н. Ельцину, но он был занят, устал и не принимал гостей. Я выхожу из его кабинета в достаточно смущенном состоянии. Говорю Юмашеву и Нюрнбергу: «Извините, ребята, шеф вас не примет». На их лицах недоумение. Огорчились. И я чувствую себя тоже в неловком положении. Короче расстались – я отправился к себе в кабинет, мои гости – к проходной. И вдруг на пороге моего кабинета появляется Борис Николаевич и спрашивает: «А может, все-таки твоего Нюрнберга с Юмашевым принять?» Вот те раз! Бегу вниз, и, слава богу, они еще от Госстроя далеко не ушли. Назад – бегом, чтобы Б.Н. Ельцин не передумал. Словом, все, как в сказке. Вначале все скверно и трудно, но зато в конце все образуется. Короче, заключили договор на издание книги «Исповедь на заданную тему».

Нюрнберг взялся организовать в Штатах аукцион по продаже права на издание этой книги. А в это время Борис Николаевич уже начинает наговаривать главы книги на магнитофон. Авторские права остаются у Ельцина, все пленки и тексты тоже. Издательству же, пожелавшему опубликовать «Исповедь», оставалось лишь техническое осуществление проекта. И, разумеется, реализации книги.

Нюрнберг поступил по-джентльменски: сначала он обратился к американскому издательству «Мерроу», поскольку идея написания книги принадлежала ему. Однако затребованные Эндрю 260 тысяч долларов гонорара показались издательству чрезмерными, и оно отказалось от своих притязаний. Короче, право на первое издание «Исповеди» купило на аукционе другое американское издательство, в результате чего первоначальная сумма гонорара возросла до 460 тысяч долларов. Естественно, определенный процент отчислялся Юмашеву и Нюрнбергу.

Наблюдая за деятельностью Эндрю, я понял, насколько в таких делах мы невежественны и беспомощны. Привлечение специалиста к изданию книги Бориса Николаевича действительно дало ошеломляющий результат. Ее начали публиковать в Италии (издательство «Леонардо»), во Франции (издательство «Кальман Леви»), в Англии (издательство «Джонатан Кейт»), в Финляндии (издательство «Верна Седестром»), в Голландии («Антос– Роберт Амерллан»), в Норвегии («Капелен»), в Швеции – издательство «Форум». Книга Б.Н. Ельцина была опубликована в Японии, США, Греции, Дании, Португалии, Испании, Бразилии, Южной Корее, на Тайване…

Итак, началась работа над книгой. Разумеется, и у меня были кое– какие записи, но весь материал – в голове Бориса Николаевича. Он наговаривал на магнитофон, а затем его дочери распечатывали пленки. Юмашев делал литературную обработку. При этом он стремился сохранить «колорит личности» Б.Н. Ельцина: его стиль, только ему присущие обороты речи. Однако работа над книгой Борису Николаевичу давалась с большим трудом, ибо его парламентский день был насыщен до предела. А сроки между тем не позволяли откладывать: рукопись должна была быть готова к октябрю, чтобы в феврале 1990 года книга могла попасть к читателям. Правда, Ельцин уложился в сроки, и уже в октябре отредактированная и завизированная автором рукопись попала в издательство. Но выход ее в свет по просьбе Ельцина перенесли с февраля на март. Объяснялось это предстоящими выборами в Российский парламент. Дело в том, что в своей книге он давал резкую нелицеприятную характеристику всем членам Политбюро. Критиковал он и Горбачева, и потому не без оснований считал свою «Исповедь» «бомбой». Но он также знал, что любой политический взрыв вызовет ответную реакцию, и потому решил повременить с выходом книги. И, наверное, правильно поступил, ибо при той всесильности партийного аппарата Б.Н. Ельцин мог бы не стать депутатом ВС России. А уже тогда демократы искали оптимальные варианты предвыборной кампании. Многие из его окружения предлагали остановиться на депутатстве в Моссовет, но другие, более решительные демократы, говорили, что Москва – пройденный этап и уже пришла пора «штурмовать» российский парламент. А в Москве пусть борются за власть видные деятели из Межрегиональной депутатской группы – например, Гавриил Попов…

Вскоре Б.Н. Ельцин получил из Лондона расписание предстоящей презентации книги. Он долго колебался – ехать или не ехать за рубеж, поскольку боялся, что оппоненты обзовут его «туристом», но потом все же согласился. Впрочем, по-другому и не могло быть: в договоре был пункт, в котором говорилось, что автор в обязательном порядке должен присутствовать на презентации. В противном случае он лишается 25 процентов гонорара.

О том, как мы ездили на презентацию, я расскажу в другой главе. Сейчас же речь пойдет о поездке Б.Н. Ельцина в Японию. Это уже была не карнавально-неофициально-экскурсионная поездка, каковым в определенной степени был визит в США, а сугубо официальное мероприятие, в чем-то по-восточному чопорное, но и по-восточному же идеально организованное.

Мы, разумеется, понимали, что поездка в США была перенасыщена мероприятиями. Отсюда и накладки – срыв некоторых ранее запланированных визитов и встреч. Все это было учтено при составлении программы визита в Японию. Полетели мы вчетвером: Борис Николаевич, Павел Вощанов, Виктор Ярошенко и я.

Приглашение поступило от телекомпании Ти-би-эс, а также деловых кругов Японии, в связи с чем и был оформлен соответствующий протокол. В отдельном его пункте оговаривалось гарантированное выделение средств для закупки одного миллиона одноразовых шприцев. Японцы все без исключения пункты протокола реализовали. График поездок по стране выполнялся буквально поминутно. И все делалось с большим тактом, без напряжения, как в США. Японцы, мило улыбаясь, не спеша, великолепно делали свое дело…

Собственно визит начался 14 января 1990 года. Сначала организаторы поездки купили билеты на советский авиалайнер, но по нашей просьбе поменяли их на «Боинг». Я мог сравнивать полет в США с полетом в Японию. Сервис в общем схожий, хотя от нашего, конечно, сильно отличается.