Борис Фёдоров - Борис Ельцин. Воспоминания личных помощников. То было время великой свободы…

Второй секретарь нашего посольства ездит в серебристой «Тойоте». И я спросил у него: «Как тебе удается содержать ее в таком идеальном порядке?» Он мне ответил примерно следующее: японцы – рабы техники и, собираясь приобрести машину, заключают с фирмой контракт на пожизненное ее обслуживание. Два раза в год – профилактика на сервисной станции. Когда японец покупает машину, ему дают заполнить опросный лист, в котором оговорены форма, высота рулевой колонки, цвет, обивка сидений и т. д. Цвет автомобиля может подбираться к цвету глаз или галстука будущего владельца или под цвет волос любимой девушки. Данные опросного листа закладываются в компьютер, и тот «сигнализирует» на конвейер… В конце его сходит лимузин, о котором мечтал покупатель. Модели автомобилей в Японии меняют чаще, чем у нас носовые платки. В Японии машин много, они привлекательны, словно японские красавицы, с той лишь разницей, что доступны почти каждому трудящемуся.

После посещения завода мы поехали на встречу с премьер-министром и министром иностранных дел. Однако мы часто попадали в «пробки» и даже начали нервничать – не опоздать бы.

Однако водитель успокоил – приедем вовремя. И действительно, буквально за две минуты до начала аудиенции мы въехали в ворота правительственного офиса.

Собралось много журналистов, осаждавших приемную Кайфу. Премьер-министр пригласил Бориса Николаевича в свой кабинет. Вместе с ним прошли туда и мы – Вощанов, Ярошенко и я. Кайфу сказал, что он только что вернулся из Европы, побывал в Союзе и. посетил московский зоопарк и видел там много любопытных животных. Ох, уж эта восточная дипломатия. При чем же здесь зоопарк, думали мы. Надо говорить о деле. Борис Николаевич, с присущей ему прямотой, спросил Кайфу: «А что, разве кроме зоопарка вы там больше ничего не видели?» Так прямо и резанул.

Это была сугубо светская встреча, знак внимания, вплоть до совместного фотографирования. В Японии, кажется, больше чем в США боялись бросить тень на Горбачева. Тень от встречи с Ельциным. Вот, наверное, почему так коротка была встреча. Вдруг открылась боковая дверь, и Кайфу напомнили – время аудиенции закончилось. Я засек по часам: встреча продолжалась ровно 22 минуты.

Разговор с министром иностранных дел был более продуктивный и более продолжительный.

Накаяма очень внимательный собеседник. И при случае сделал Борису Николаевичу комплимент. Оказывается, он «случайно» присутствовал на I съезде народных депутатов СССР и тогда заметил, насколько высок рейтинг Б.Н. Ельцина. Он был отлично осведомлен обо всех предыдущих выступлениях Ельцина и его поэтапном подходе к проблеме «северных территорий».

Встреча продолжалась более часа, и Борис Николаевич рассказал об изменениях, которые происходят в стране, о роли демократических сил в перестройке общества, критиковал М.С. Горбачева за его нерешительность и все время подчеркивал необходимость улучшения отношений между Россией и Японией. Накаяма со многим не соглашался, задавал вопросы и внимательно выслушивал ответы собеседника. Встреча была напряженной, но Борис Николаевич строго выдержал ее ритм, изложив все, что было намечено. Разумеется, «коронкой» стал вопрос об островах. И очень многое из того, что утверждал тогда Борис Николаевич, сейчас сбывается.

В нашей программе было запланировано рандеву с министром строительства господином Харадой. Мы уже знали, что он играет в теннис, и потому в программе появилось еще одно дополнительное мероприятие – «матч с министром». В солнечный день мы приехали на корты, где и состоялась встреча двух «теннисных гигантов». Экипировку Борису Николаевичу пришлось одалживать у хозяев – ракетку, кроссовки, ибо свой инвентарь он оставил дома.

Борис Николаевич перед игрой волновался – как бы не проиграть. Он вообще не любит проигрывать. У него богатырская сила и удар неотразимый, но… Он сравнительно недавно приобщился к теннису и потому техникой как следует не овладел, хотя часто выигрывает у более сильных партнеров за счет убойной подачи. Харада небольшого роста, склонный к полноте, но весьма неплохо владеющий ракеткой. А Ельцин все время старался засадить мяч в квадрат, и чем больше он этого хотел, тем реже это получалось.

В результате проигрыш со счетом 1:2. И тогда решили сыграть парный матч. Знакомая Харады встала рядом с Ельциным, а министр – на пару со своим тренером. Партнерша Бориса Николаевича оказалась легкой, подвижной, с великолепной техникой. Она стала разыгрывающей, а Ельцин – бьющим. И они дважды обыграли Хараду и его тренера. К обоюдному удовольствию, общий счет был ничейный.

После игры Харада пригласил в японский ресторанчик, где мы сидели на корточках и ели типично японские блюда. Однако сидеть на корточках для нас было ужасной пыткой, и это, пожалуй, было единственное неудобство, которое «омрачило» нашу поездку в Японию. Речь зашла о нашем Дальнем Востоке, где японцы могут получить статус наибольшего благоприятствования в строительстве туристических комплексов. Харада завел даже речь о возрождении «шелкового пути», о новой дороге до Урала, по которой устремятся в Россию тысячи японских туристов. Правда, никаких официальных соглашений подписано не было, одни лишь «устные планы». Но затем Харада ушел в отставку и, видимо, политика его ведомства изменилась.

Из всех поездок по Японии сильнейшее впечатление оставила Хиросима. Прибыли мы туда 22 января на скоростном поезде. И сразу же нас повезли на автомобильный завод «Мазда», который за год выпускает от 100 до 150 тысяч автомашин. Средняя зарплата рабочего 3500 долларов в месяц. Весь конвейер практически роботизирован, и мы видели всего трех или четырех человек. Ельцин подошел к одному из рабочих и спросил: «Скажите, какие у вас проблемы?» Тот пожал плечами, а потом ответил: «Вроде бы у меня все в порядке… Дочь надо выдать замуж, а она не выходит… Я очень хочу внуков». – «И больше у вас нет проблем?» – настаивал Борис Николаевич. «Вроде бы больше нет», – ответил с недоумением рабочий.

С автозавода мы отправились к мемориалу Хиросимы (музей Мира), где гидом работает свидетель бомбардировки. Ему тогда было 13 лет, и трагедия его застала в школе вместе с другими учениками. Его каким-то чудом не зацепила световая волна. Многие его товарищи погибли или были поражены радиацией. Мальчик после взрыва побежал домой и по дороге видел тысячи трупов, плывущих по реке. Спасла его мать, отпоила настоями из трав. И только благодаря ей он остался жив.

Хиросима отстроена заново – она современна и красива. Но среди модерна как символ памяти стоит собор, заставляющий людей постоянно задумываться об одной из самых страшных трагедий нашего времени. Когда мы слушали рассказ гида и смотрели на разрушения, на сам красавец-город, как бы находящийся в плену у времени, Борис Николаевич под впечатлением нахлынувших чувств не сдержался: слезы текли по щеке, и это меня очень тронуло. Раньше я видел у него лишь слезы бессилия и гнева, но таких – никогда.