Томас Лоуренс - Семь столпов мудрости [litres]

Мы встревожились. Племя сирхан являлось нашим последним ресурсом, откуда мы могли получить подмогу, и, если бы они отказались отправиться с нами, мы были бы не в состоянии выполнить в назначенное время проект Алленби. Поэтому Али собрал вокруг нашего небольшого костра лучших людей племени и привел Фахада, Мифлеха и Адуба, усилив ими ту часть, которая поддерживала нас. Мы начали поносить при них людей сирхан за осторожность, казавшуюся нам все более постыдной после нашего долгого пребывания в пустыне.

Мы очень долго бились над ними, упоминая о всемогущем Боге и бесконечности, о великих целях восстания и о чести сражаться за него.

То была полусвязная, прерывистая беседа, вызванная нашим крайним отчаянием. Едва ли я могу воспроизвести ее смысл. Моя память сохранила лишь постепенное смирение людей сирхан, ночное безмолвие, в котором увядала их многоречивость, и, наконец, их ревностную готовность сопровождать нас, какова бы ни была наша цель.

Перед рассветом мы призвали старого Абд эль-Кадера и сообщили ему, что люди сирхан отправляются после восхода солнца с нами под его надзором в вади Халид. Он пробурчал, что это очень хорошо.

Истощенные, мы прилегли на минуту, но очень рано уже были на ногах, чтобы произвести смотр новым союзникам. У них был свирепый, ободранный вид. В три часа пополудни выступили в Азрак. Али никогда не видал Азрака, и мы торопливо поднялись на каменную гряду, возбужденно беседуя о войнах, песнях и страстях прежних пастушеских королей со звучными именами и о римских легионерах, гарнизоны которых некогда изнемогали в здешних местах.

Нам преградила путь голубая крепость на скале над шелестящими пальмами, окруженная свежими лугами и сверкающими источниками. Али дернул поводья, и его верблюд, осторожно выбирая дорогу, двинулся вниз по потоку лавы к пышному дерну возле источника.

Внезапно мы заметили, что с нами нет Абд эль-Кадера. Мы искали его повсюду и разослали наших людей на поиски. Они вернулись с арабами, и те рассказали нам, что, сразу после того как мы отправились в путь, Абд эль-Кадер поскакал на север через слоистые кочки в направлении гор Джебель-Друз. Арабы не знали наших планов, а Абд эль-Кадера ненавидели и, видя его отъезд, только радовались. Но для нас это исчезновение было дурной вестью.

Из намеченных нами ранее трех мостов Ум-Кейс уже отпал. Без Абд эль-Кадера становился недоступным и вади Халид. Это означало, что мы обязательно должны попытаться взорвать мост у Тель-эль-Шехаба.

Чтобы добраться до него, мы должны были пересечь открытую местность между Ремтом и Дераа. Абд эль-Кадер убежал к врагу с донесением о наших планах и силах. Если турки примут даже самые незначительные предосторожности, они поймают нас у моста в западню.

Мы устроили совет с Фахадом и все же решили двинуться вперед, уповая на обычную неумелость врага. На следующее утро мы продвинулись вперед на многие мили, пока не нашли у Абу-Саваны кремнистую ложбину, изобиловавшую восхитительно прозрачной дождевой водой, наполнявшей до краев узкий канал в два фута глубиной и около десяти шириной, но длиной в полмили. Ей предстояло служить нам отправной точкой при набеге на мост.

Чтобы увериться в ее безопасности, мы проехали на несколько ярдов дальше к вершине невысокого холма и внезапно увидали оттуда удаляющийся отряд черкесских всадников [62] Черкесские всадники в Сирии – потомки черкесских племен, эмигрировавших с Северо-Западного Кавказа в течение середины – второй половины XIX в. во время завоевания последнего Россией. При Абдул Г амиде черкесские поселения в Сирии играли роль казачьих станиц и несли пограничную охрану , посланных турками осмотреть, не занята ли ложбина с запасом воды. К нашей взаимной удаче, они разминулись с нами на пять минут.

С рассветом мы не спеша двинулись вперед. Пустыня скоро кончилась, понижаясь и перейдя в гладкую равнину, простирающуюся до рельсов железной дороги, видневшихся в нескольких милях вдали. Мы сделали привал до сумерек, чтобы пересечь ее в темноте. В наш план входило тайком проскользнуть здесь и укрыться у дальнего подножия гор ниже Дераа.

День казался бесконечным. Наконец солнце зашло. Мы сели на верблюдов. Два часа спустя после быстрого перехода по гравию мы подошли к железной дороге. Без особого труда мы отыскали каменистое место, где наш караван мог пройти, не оставив следов. Очевидно, турецкая железнодорожная охрана безмятежно отдыхала, что доказывало, что Абд эль-Кадер еще не поднял паники своими вестями.

Мы проехали с полчаса по другой стороне железнодорожного полотна и спустились в неглубокую скалистую впадину, заросшую сочной травой. Это был Гадир-элъ-Абиад, где Мифлех советовал нам устроить засаду. Он дал нам слово, что мы находимся под прикрытием, и мы разлеглись между нашими нагруженными животными, чтобы немного поспать. Рассвет покажет нам, насколько наше местоположение безопасно и незаметно для врага.

Когда наступил день, Фахад повел меня к краю нашей ложбины, возвышавшейся на пятнадцать футов, и оттуда мы за отлого спускающимся лугом увидели железную дорогу, казалось, почти на расстоянии выстрела. Эта близость являлась крайне неудобной, но люди племени сахр не знали здесь лучшего места.

Нам пришлось провести тут весь день. Каждую минуту передавали какие-нибудь донесения, наши люди бежали смотреть, в чем дело, и низкий вал все время был унизан сомкнутым рядом человеческих голов. Всякий раз, когда мимо проходил патруль, нам приходилось наблюдать за верблюдами, так как, если бы хоть один из них заревел, он выдал бы нас неприятелю.

Вчерашний день казался долгим, но сегодняшний протекал еще медленнее. Мы с Али разрабатывали до последних мелочей порядок нашего набега. Мы просидим в засаде до захода солнца. До рассвета мы должны успеть добраться до Тель-эль-Шехаба, взорвать мост и вернуться сюда от железной дороги. Это означало, что в течение тринадцати часов темноты нам придется сделать по крайней мере восемьдесят миль, кроме кропотливой работы по взрыву. Такой подвиг был выше сил большинства индийских волонтеров, не являвшихся хорошими ездоками и уже загнавших своих верблюдов во время похода от Акабы.

Итак, мы отобрали из их числа шестерых лучших ездоков и посадили на шесть лучших верблюдов. Эту группу вел Гассан-Шах, их офицер и великодушнейший человек. Он решил, что для его небольшого отряда наиболее соответствующим орудием окажется пушка Виккерса. Наша наступательная мощь тем самым весьма значительно понижалась. Чем больше я оценивал наши силы, тем менее удачным казалось мне развитие нашего плана похода на Ярмук.

Люди бени-сахр были отважными бойцами, но мы не доверяли людям сирхан. Поэтому мы с Али решили образовать из бени-сахр штурмовой отряд под начальством Фахада. Некоторые из людей сирхан должны были остаться для охраны верблюдов, а остальные нести гремучий студень при нашей пешей атаке на мост.