Станислав Славин - Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Начиналось же все с сущего пустяка. В канун Троицы 1942 года Иоганнес Вапенхенш, начальник пражского отдела по борьбе с контрабандой, узнал от своих служащих, что в ближайшие дни на одном из двух главных вокзалов Праги будут продавать огромную партию долларов. Он послал своих людей на означенный вокзал. Через несколько часов те вернулись и привели с собой некоего спекулянта Давида, доверенного человека крупной пражской фирмы. Его схватили, когда он пытался сбыть какому-то чеху 10 тысяч долларов по очень высокому курсу.

В сумке арестованного нашли кроме валюты еще и множество драгоценных камней, упрятанных в почтовые конверты. На конвертах красовалась пара фамилий: Шмидхубер и Икрат. Давид признался, что эти двое — офицеры абвера из Мюнхена. Он продавал деньги и ценности по их поручению. По просьбе обоих он также ездил за границу, например в Швейцарию.

Вначале Вапенхенш не поверил в «эту клевету». Наверняка чех подкуплен вражеской разведкой, решил он. Он обратился в пражский филиал абвера, но тамошний офицер посоветовал связаться с гестапо. Здесь Давида снова допросили и к его показаниям отнеслись достаточно серьезно. Позвонили в Мюнхен; им подтвердили, что Шмидхубер и Икрат работают здесь, что оба они — военные летчики и занимаются теперь разведкой; их интересы — вражеская авиация.

Поначалу ни гестапо, ни Вапенхенш никак не могли взять в толк, что общего между их служебными интересами и валютой, но постепенно все стало разъясняться.

Хайнц Икрат по своей штатской профессии, служившей ему «крышей», был секретарем португальского консульства в Мюнхене и помощником консула Шмидхубера. В абвере все было наоборот: Икрат руководил сектором «1/авиация», а Шмидхубер ему помогал. Нештатный консул с улыбкой относился к такой перемене рангов; в абвере он занимался своими обязанностями постольку поскольку.

С 1939 по 1941 год он дослужился до звания капитана; потом уволился с действительной воинской службы и стал работать «нештатником». В 1942 году снова вернулся на постояную работу, чтобы получить звание майора. Впрочем, руководитель мюнхенского филиала подполковник Николаус Фихт мало нагружал Шмидхубера; к тому же ходили слухи, что этот летчик выполняет особые поручения берлинского начальства.

Вапенхенш, как он ни сомневался, все же вызвал в Прагу обоих офицеров. Шмидхубер поведал ему странную историю. Деньги и золото, отобранные у Давида, были нужны для особой сверхсекретной акции. Абвер пытается перевербовать некую чешку, живущую в Швейцарии и работающую на британскую разведку. Женщина согласна помогать немцам, если те сумеют сбыть ценности, которые она не успела вывезти из протектората Богемии и Моравии, но указала, где они спрятаны. Деньги, найденные у Давида, выданы ему сотрудниками абвера; он передаст их чешке.

Выдав «на-гора» эту легенду, Шмидхубер потребовал немедленно отпустить Давида и вернуть деньги, потому что речь идет о безопасности рейха.

Однако Вапенхенш не поверил словам офицера. Он заподозрил нечто другое. Давид, скорее всего, взял деньги абверовцев и решил, поспекулировав ими, набить свой карман. Только так таможенник мог объяснить, почему Давид продавал доллары, а не ценности.

Впрочем, что бы он там себе ни внушал, он не собирался выпускать спекулянта и возвращать деньги. Правила обращения с валютой были явно нарушены, и значит, кому-то надо нести ответ.

Услышав это, Шмидхубер тут же запел по-другому. Всего несколько минут назад он называл Давида ценным агентом абвера, теперь же поносил его, подозревая, что он начал работать на врага. Вапенхенш, вторя ему, припомнил, что Давид часто ездит в Швейцарию и снимает деньги с какого-то счета.

Разведчик вызвался немедленно съездить в Швейцарию и разузнать подробнее об этом счете. Через несколько дней он вернулся в Прагу и бойко доложил, что счет, несомненно, открыла британская разведка и Давид недавно снимал оттуда крупную сумму.

Теперь таможенник готов был поверить в эту историю, но решил подстраховаться. На очередном допросе он зачитал Давиду показания абверовца. «Британский шпион» принялся яростно все оспаривать: «Раз речь идет о моей голове, я все выложу. Господин Шмидхубер рассказал вам неправду». И выдал еще одну странную историю.

Давно уже «шпион» Давид имел дело со Шмид-хубером и Икратом. Он помогал им сбывать валюту и занимался контрабандой; торговали обычно картинами и ювелирными украшениями. Шмидхубер спекулировал не только на территории рейха, но и за границей. Так, он покупал крупные' партии товаров в Словакии и тайком провозил их в рейх. Лучше об этом знают словаки, потому что у Шмидхубера были какие-то проблемы с ними.

Вапенхенш не поленился съездить в Братиславу; изучил документы в отделе по борьбе с контрабандой при министерстве финансов Словакии и выяснил: да, за незаконные операции с валютой был арестован сотрудник абвера из Вены. Задержанный признался, что по поручению Шмидхубера собирался сбыть крупную партию валюты некоему Давиду из Праги.

Вернувшись в Прагу, Вапенхенш показал спекулянту материалы, добытые в Словакии, и «тот не только подтвердил их, но даже дополнил». Теперь таможенник убедился, что имеет дело с «одним из крупнейших контрабандистов и валютчиков за всю свою жизнь». О случившемся было доложено в имперское министерство финансов.

Там решили, что первым делом надо известить абверовское начальство, раз провинились его славные офицеры. Вапенхенш поехал в «дом на набережной».

Мало что зная о тамошней иерархии, таможенник забрел в подотдел ZR — «цитадель абверовских нацистов», где работали враги Остера и Донаньи. Руководил им доктор Херцлиб, член пресловутого «народного трибунала», созданного нацистами для расправы с противниками фашистского режима. Он давно имел зуб на Донаньи, поскольку документы, подготовленные в подотделе, то и дело направляли на юридическую экспертизу этому любимчику Остера, а тот обычно в пух и прах разносил их.

Шмидхубер — об этом здесь знали — часто встречался с Донаньи. Наверняка между ними что-то было, и Херцлиб подсказал настойчивому таможеннику верный ход: надо сразу обращаться в военную адвокатуру. Там Вапенхеншу сказали уже конкретно: раз Шмидхубер и Икрат являются офицерами ВВС и служат в Мюнхене, их дело сперва должен рассматривать военно-полевой суд Мюнхена.

Шел сентябрь 1942 года.

Канарис и Остер не подозревали о переделке, в какую угодил Шмидхубер. Его арест ошарашил бы их, если бы Вапенхенш поехал немедленно в Мюнхен, а не завернул в Прагу, чтобы еще раз проверить бумаги. Он не знал, как арестовывают военных, и решил спросить совета у Карла Зюсса — прежде они вместе работали на таможне, а теперь капитан Зюсс служил в пражском филиале абвера. Он не знал, что его советчик был другом Шмидхубера.