Роберт Хайнлайн - Ворчание из могилы [сборник litres]

12 октября 1967: Марго Фишер (секретарь) Лертона Блассингэйма – Роберту Э. Хайнлайну

С 3.15 начал названивать какой-то пьяный, требуя номер телефона Хайнлайна… А когда ему минимум раз семь ответили, что ему следует написать письмо, которое отправят авиапочтой, у него проснулся сарказм и так без конца. После 15 минут я сказала ему, что я повешу трубку, и я так и сделала. Он ничего не отражал, и было бесполезно объяснять ему, что ему надо написать письмо. Он сказал, что он телеграфирует. Он хотел узнать о рассказе «…А ещё мы выгуливаем собак». Сказала ему, что он был в антологии, изданной «World». Возможно, он позвонит Вам и наговорит про меня гадостей. Много раз он повторял: «Мэм, мэм» – долгое молчание, потом, – «Это жестокий мир». Тишина. Потом – «Нам всем нужно быть вежливыми друг к другу». И т. д.

28 февраля 1968: Марго Фишер – Роберту Э. Хайнлайну

Вот маленькая порция фимиама для Вашего эго.

Зазвонил телефон, и голос в трубке сказал: «Мне сказали, что я могу получить от Вас кое-какую информацию. Об одном из Ваших клиентов. О Роберте Хайнлайне».

Уклончивая Марго: «Кто это?»

«Я никто, то есть никто в бизнесе, – ответил он. – Всего лишь поклонник Хайнлайна».

Снова я: «Хорошо, что бы Вы хотели узнать?»

Он хотел узнать, когда Хайнлайн собирается выпускать новую книгу. «Он уже долго ничего не пишет, – последовала жалоба. – У меня два любимых автора: Миченер [134]и Хайнлайн. Миченер только что выпустил одну, и я надеялся, что смогу устроить себе двойной праздник».

Потом он добавил: «Хайнлайн – единственное яркое пятно во всём мире научной фантастики и фэнтези». Пауза. «Луна – последнее, что он написал, правильно?»

Тогда я спросила: «Вы прочитали Чужака?»

Ответ: «Четыре раза». Наконец, «Ещё только один вопрос – сколько времени ему обычно требуется, чтобы написать книгу?»

КАК ВЫ МОЖЕТЕ ЗАСТАВЛЯТЬ ВАШИХ ПОКЛОННИКОВ ЖДАТЬ ЕЩЁ МИНУТОЙ ДОЛЬШЕ, БОБ?

10 апреля 1961: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Нет, в ближайшее время мы не планируем ничего предпринимать в арабско-говорящих странах. Сейчас и Африка, и Ближний Восток слишком нестабильны, чтобы быть привлекательными – кроме того, мы уже пару раз там побывали. Занятия арабским языком нужны мне только для того, чтобы занять мозг чем-то новым. Это мог быть любой незнакомый мне язык, но я выбрал этот, потому что он – один из пяти «критических» языков, перечисленных в списке Государственного Департамента – то есть важный язык, который знают слишком мало американцев; у них много людей, которые знают французский, немецкий, испанский и тому подобные. Один из пяти критических языков – русский, но я не хотел дублировать то, что уже сделала Джинни (кроме того, русский язык очень труден; арабский язык сравнительно прост, если не принимать во внимание их причудливый алфавит), два из оставшихся – тональные языки, но это не для моего слуха; я не думаю, что смогу выучить их по-настоящему. Должен признаться, что пока ещё не достиг никаких реальных успехов. Меня ничто не вынуждает внести его в повестку дня, да и слишком много других вещей требуют внимания.

Но я хотел бы, чтобы со временем я мог бы принести какую-то пользу стране, зная язык, который ей необходим. Даже если это умение никогда не будет востребовано, я считаю, что изучение иностранных языков полезно само по себе. Я всегда много узнаю о людях и культуре, когда ими занимаюсь.

У меня есть ещё с дюжину предметов, которые я хотел бы изучить. Я хотел бы вернуться в школу и пройти формальный курс электроники; она так изменилась с тех пор, как я изучал её больше тридцати лет назад – и, возможно, я этим займусь когда-нибудь в ближайшее время. Около двадцати лет назад я бросил заниматься рисунком, потому что вынужден был работать, чтобы выплатить ипотеку – это превратило меня в писателя, и к живописи я уже не возвращался. Но я хотел бы вернуться, мне нравилось этим заниматься – и ещё я хотел бы добавить к этому дому крыло и снова заняться скульптурой, ну или, что более вероятно, просто записаться на курсы рисования. Я не из тех, кто рисует натюрморты. Есть только пять вещей, действительно стоящих того, чтобы их нарисовать: четыре из них – симпатичные девчонки, а пятая – кошки.

13 марта 1947: Роберт Э. Хайнлайн – «Saturday Evening Post»

…я мог бы перечислить ещё много других переменных, но это не имеет значения. Теперь Хайнлайн-гуру будет смотреть в хрустальный шар. Первая беспилотная ракета на Луну через пять лет. Первая пилотируемая ракета через десять лет. Постоянная база там через пятнадцать лет. После этого ничего! Несколько десятилетий исследований Солнечной системы, когда все, спотыкаясь друг о друга, торопятся стать первыми и застолбить свои заявки.

Однако мы можем проснуться однажды утром и узнать, что русские преспокойно обошли нас и что Лунная ССР – восемь учёных и техников, шестеро мужчин, две женщины – подала в Кремль ходатайство о принятии Луны в состав СССР. Это ещё одна неизвестная переменная.

И не спускайте глаз с британцев – Британское межпланетное общество настроено попасть туда первым.

Хуже всего в этом бизнесе прогнозирования технического прогресса то, что тебя почти непреодолимо тянет быть слишком консервативным. Почти всегда правильное пророчество, наподобие тех, что делал Жюль Верн, оказывалось несостоятельным, потому что помещало предсказанные достижения слишком далеко в будущее. Возвращаясь к вышесказанному: если приведённые выше сроки окажутся неверны, они почти наверняка будут неверны потому, что они слишком осторожны. Космические полёты могут начаться ещё раньше. Я это знаю, хотя мне трудно в это поверить.

7 ноября 1949: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

…если я на что-то вообще претендую, то только на то, чтобы изучать будущее. Это изучение заключается в том, что я обращаю внимание на происходящие сегодня процессы, а затем гипотетически рассматриваю, что эти тенденции могут означать, особенно в отношении атомных дел, космических полётов, гериатрии, генетики, пропаганды технологии и пищевых ресурсов. Чтобы оценить мои успехи на этом поприще, человеку нужно быть немного знакомым с моими опубликованными работами. Но сам я не собираюсь копаться в своих книгах и говорить: «Смотрите, вот в «Там, за гранью» я предсказал робота-секретаря, который записывал телефонные звонки, а теперь эту штуку запатентовали!» Я это придумал – и это появилось, – но это ничего не значит. Краткосрочный прогноз всяких гаджетов и новинок – это не пророчество; это – всего лишь салонный фокус [135].