Роберт Хайнлайн - Ворчание из могилы [сборник litres]

6. Но меня неоднократно удивляло, какое огромное число людей утверждают, что являются «экспертами» по мне. (Один из них даже написал обо мне целую книгу. Я никогда в жизни с ним не встречался [227] По-видимому, Алексей Паншин, написавший в 1967 году книгу «Heinlein in Dimension», от которой писатель пришёл в ярость. .)

7. Я никогда не выражал «антагонизм» или враждебность по отношению к «гнёздам» или «водным братствам». Это чистый вымысел. Я бы вогнал эту ложь обратно в зубы тому, кто это говорит, если бы знал, кто он такой.

8. Напротив, множество «гнёзд» действительно вошли со мной в контакт. Я отнёсся к ним с вежливостью. У меня есть бессрочные приглашения посетить их. Мне кажется, я в хороших отношениях со всеми подобными организациями, которые позаботились войти со мной в контакт. Если у вас есть какие-то конкретные сведения об обратном, я хотел бы их услышать, желательно с подробностями. (Но я, конечно же, ничего не могу поделать со злонамеренными обвинениями от безликих, безымянных незнакомцев.)

«Чужак»: Это художественное произведение в форме притчи. Это не «обман», если, конечно, вы не считаете обманом вообще всю беллетристику. Что за люди говорят подобные вещи? Я хотел бы при случае встретиться с одним или несколькими из них… ведь я достаточно часто слышу это утверждение, что заставляет меня думать, что кто-то его систематически распространяет, возможно, злонамеренно. Но лживые утверждения всегда попадают ко мне по меньшей мере из вторых рук и всегда без указания авторства. Вы скажете мне, где слышали это утверждение? Я хотел бы разыскать этого «Неуловимого Джо» [228]и заставить его продержаться достаточно долго, чтобы успеть расспросить, в чём дело и почему.

А теперь кое-что о происхождении «Чужака» и моих историй вообще. Я пишу по следующим причинам:

1. Чтобы содержать себя и свою семью;

2. Чтобы развлекать моих читателей;

3. И, если это возможно, заставить моих читателей задуматься. Первые две из этих причин являются обязательными и совместно составляют основу банальных рыночных отношений. Я всегда должен был зарабатывать себе на жизнь для себя самого, а теперь и для моих иждивенцев, и я происхожу из бедной, деревенской семьи – паши как вол или пропадёшь. Я много чем занимался, но я обнаружил, отчасти случайно, что могу производить ходкий товар – развлечение в виде беллетристики. Я не знаю, откуда у меня этот талант, ни у одного из членов моей семьи или родственников его, кажется, не было. Но я занялся этим по той же причине, что и многие другие авторы – это было то, чем я мог заниматься в то время, то есть всю свою жизнь я часто и подолгу был болен, а писать книги – это то, чем человек может заниматься, даже когда он физически не в состоянии работать с 9 утра до 5 вечера. (Я мечтаю когда-нибудь найти время, чтобы написать об этом эссе. Примеры варьируются от слепого Гомера до чахоточного Р. Л. Стивенсона и куда более многочисленны, чем полагают профессора английской литературы.)

Но если автор не развлекает своих читателей, тогда всё, что он производит – это испачканные с одной стороны бумажки. И я всегда должен держать в уме, что мой потенциальный читатель может потратить свои деньги на пиво, а не на мои истории, я должен каждую минуту осознавать, что я конкурирую за деньги с пивом – и что я не могу себе позволить упустить клиента. Если бы я производил, скажем, картофель или говядину, то я мог бы быть уверен, что мой продукт имеет некоторую ценность на рынке. Но история, которую не любят читать клиенты, не стоит ничего .

Так что, если кто-то спрашивает меня, зачем я пишу, если это – быстрый ответ, с ходу, я просто говорю: «Ради денег». Любой другой короткий ответ нечестен – и любого писателя, который забудет, что главная его цель – это выудить, скажем, 95 центов с клиента, который вообще ничего не собирался покупать , просто перестанут печатать. Он не писатель, он только воображает, что им является.

(О, разумеется, можно услышать много всякого дерьма про «искусство», «самовыражение» и «долг перед человечеством» – но когда дело доходит до дыры в семейном бюджете, вот она ваша книга, в газетных киосках, вместе с сотнями других таких же, в одинаково пёстрых обложках – и вас никто не покупает. Если автор не умеет развлекать, он не сможет поставить на стол еду – а для внештатных авторов не бывает пособия по безработице.)

(Даже богатый писатель хочет быть интересным. О, он может тешить своё тщеславие, публикуясь за собственный счёт – но кто будет это читать? Разве что его мать.)

Вот что скрывают первые две причины: я пишу за деньги, потому что мне нужно содержать семью, а чтобы заработать эти деньги, я должен развлечь читателя.

Третья причина более сложна. Писатель может позволить себе баловаться этим, только если взял первые два барьера. Я писал вещи почти всех сортов: заметки в газету, киносценарии и телевизионные скрипты, стихи, технические отчёты, популярные статьи, детективные рассказы, истории любви, приключенческие истории и т. п. – и мне заплатили за 99 % того, что я написал.

Но большинство из перечисленных выше категорий были скучны для меня. У меня было достаточно навыков, чтобы получить за них гонорар, но сами работы мне не нравились. Я нашёл, что работа, от которой я получал удовольствие и в которой больше всего преуспел – это спекулятивная беллетристика. Я не думаю, что это всего лишь счастливое совпадение, я подозреваю, что у большинства людей лучше всего получается та работа, которая им в радость.

К тому времени, когда я начал писать «Чужака», я достаточно наловчился развлекать читателя и достаточно прочно утвердился на коммерческом рынке, чтобы рискнуть, очертя голову, кинуться в омут фантастических предположений и погрузиться в него немного глубже, чем я позволял себе раньше. Ни мой агент, ни моя жена, ни мой издатель не были уверены относительно этой книги, но я был уверен, что она будет продаваться, по крайней мере, достаточно хорошо, чтобы издатель не потерял на ней денег и «сделал свой навар».

Я оказался прав, книга действительно цепляла. Её развлекательной способности хватило на то, чтобы донести притчу, даже если её читали исключительно ради развлечения.

Но я считал, что притча не оставит равнодушными многих или, по крайней мере, некоторых читателей. Так и случилось. Некоторые читатели (многие, я сказал бы) говорили мне, что они прочли эту фэнтези три, четыре, пять и более раз – а значит, сюжет тут ни при чём, в перечитанном множество раз сюжете не остаётся никакого элемента неожиданности, значит, в этой книге было скрыто нечто большее.

Итак, что же я пытался в ней сказать?

Я задавал вопросы.

Я не давал ответов. Я пытался встряхнуть читателя, освободить от некоторых предубеждений и побудить его думать самостоятельно, направить мысли в новое, неиспробованное русло. В результате каждый читатель получил от этой книги что-то своё, потому что он сам находил свои ответы.