Марк Поповский - «Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

— В политике мы, действительно, не лезем к нашему слушателю со своим личным мнением. Достаточно всей той огромной информации, которая идёт через нас из семи наиболее серьёзных американских газет, обзор которых мы даём ежедневно. Но когда затрагиваются вопросы общественной жизни Америки и России, я, как ведущий редактор, приглашаю высказать своё мнение самых серьёзных специалистов. В частности, я веду программу "Круглый стол". За "стол" этот садятся люди отнюдь не стеснительные. Так на обсуждении проблемы "Русская преступность в Соединённых Штатах" я пригласила полицейского инспектора из Нью-Йорка и сотрудника Американского аналитического центра. И тот и другой, отнюдь не во всём согласные друг с другом, сообщили много информации о том, когда и как эта преступность зародилась, какие меры пресечения против неё применяются, каковы трудности борьбы с ней. Так же откровенно и со знанием дела в программах "Круглый стол" и "Диалог" обсуждали мы такие темы, как "Новое российское самосознание”, "Треугольник: Америка, Россия и Китай” и многие другие. Я вижу своё назначение в том, чтобы дать слушателям нашим как можно больше фактов, точек зрения, материала для размышления. Удаётся ли мне это, не знаю….

В ближайшие недели Наталья Кларксон намерена покинуть "Голос”, ту деятельность, которая почти полвека была основным смыслом её жизни. "Не заскучаете ли на пенсии?" — поинтересовался я. Нет, этого она не боится. Она пишет стихи по-английски и по-русски. Собирается издать сборник своей поэзии. Ей предстоит также перевести на английский язык мемуары недавно умершего отца — Юрия Меера. Но и это не всё. Покинув службу, Наталья Кларксон намерена пойти учиться в художественную школу. Она любит писать маслом портреты и теперь решила углубить свои познания техники живописи. Есть у неё занятия и более земные: в Вирджинии у этой страстной журналистки есть имение, где она разводит коров. Заниматься фермерством тоже любит.

И последний вопрос: считает ли Наталья Юрьевна, что "Голос Америки" должен и впредь продолжать вещание по-русски? "Я абсолютно убеждена в этом, — говорит она. — Вопрос поднимался уже неоднократно — и при Горбачеве, и позднее. Но во всех случаях в Вашингтоне, слава Богу, находятся разумные люди, не допускающие до закрытия русского "Голоса". Россия стоит сегодня на полпути к осуществлению демократических западных идеалов, и "Голос Америки" в связи с этим может сообщить тамошнему человеку ещё много полезного. Мы не только делимся с Россией нашими успехами, но и обсуждаем неудачи в надежде, что россиянам удастся избежать наших ошибок".

Пост Скриптум: В конце 1997 года Наталья Кларксон вышла на пенсию. Мы ещё раз встретились и она порадовала своего биографа. Никаких признаков старости я в её нынешней жизни не приметил. Более того, освободившись от каждодневных служебных обязанностей, она обратилась к самым заветным своим интересам. В частности серьёзно занялась живописью, которая интересовала её с юных лет. Литературные интересы её тоже не глохнут и даже более того — расцветают. В 1998 году в свет вышел сборник её религиозных стихов на английском языке "Intimations". Вот одно из произведений, вошедших в сборник. Наталья Юрьевна специально перевела его на русский по моей просьбе.

Выражение "торопитесь делать добро" принадлежит человеку, чьё имя в наши дни мало кто помнит. Пересказывать историю удивительной жизни Фёдора Петровича Гааза (1780–1853) не решусь. Отмечу лишь, что этот медик, главный врач московских тюрем, сам всю жизнь помогал ближним и дальним. "Торопитесь делать добро" — его девиз, основной принцип существования. Фёдор Гааз, которого современники называли "святым доктором", многое сделал для облегчения условий жизни заключённых, основал больницу для бездомных и совершил немало других столь же серьёзных благодеяний. Человек богатый, он роздал всё имущество беднякам и завершил свой век в обстановке более чем скромной.

В советскую эпоху идеи доктора Гааза были объявлены бредовыми. Нас убеждали: в стране социализма никакие гуманитарные усилия отдельных лиц и частных организаций не нужны, поскольку все заботы о советском человеке берёт на себя государство. Длившиеся три четверти века разговоры о "добром государстве" изрядно развратили нас. Это стало особенно заметно, когда мы оказались в Америке. Здесь, в полном согласии с девизом доктора Гааза, десятки и сотни приватных обществ и организаций помогают бедным и слабым, одиноким и больным. Российские эмигранты в массе своей отнеслись к такого рода деятельности американцев весьма сдержанно, если не сказать скептически. Знаю это по своему журналистскому опыту. С газетных страниц мне не раз приходилось обращаться к соотечественникам с призывом поддержать материально того или иного нашего попавшего в беду земляка. Но, увы, вызвать энтузиазм со стороны читателей, как правило, не удавалось. А один из земляков в личном разговоре высказался даже с откровенной жестокостью: "Что я дурак, что ли, чтобы работать на кого-то! Я не такой идиот, чтобы отдавать кому-то деньги, которые могу истратить на себя…”.

Заговорив о доброжелательстве и взаимной помощи, я не собираюсь никого перевоспитывать или образовывать. Хочу только рассказать о группе россиян, которые здесь, в Америке, отвергнув советские традиции, принялись в качестве добровольцев помогать больным землякам. Но сначала вкратце о необыкновенном американце, затеявшем всю эту историю.

Когда встречаешь в Америке человека, свободно говорящего по-русски, подозреваешь, что собеседник какими-то корнями связан с Россией. Шестидесятилетний Данкин Вайтсайд родство со славянами отрицает. Шотландско-ирландские предки его поселились и живут в Америке уже более 250 лет. Русский же освоил он в пятидесятые годы в военной языковой школе. Его готовили в качестве "слухача", который должен был отправиться в Европу и там подслушивать переговоры советских лётчиков. Позднее, когда годы "холодной войны” миновали, Данкин усовершенствовал свой русский в университете. Там он проникся живым интересом к русской литературе и истории. Русские симпатии его укрепились ещё больше в те месяцы, когда он служил в качестве экскурсовода сначала на Американской выставке в Москве, а затем на советской в Америке. Думаю, что тот же романтический взгляд побудил его жениться на полурусской-полуамериканке, которая родилась в семье американских либералов, помчавшихся в 30-е годы помогать строительству социализма в СССР.