Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

В СССР Филатов продолжил свою связь с американской разведкой.

10–14 июля 1978 г. Военная коллегия Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании в Москве рассмотрела уголовное дело по обвинению А.Н. Филатова и приговорила его к исключительной мере наказания — расстрелу.

После осуждения к смертной казни Филатова его жена, Тамара Спиридоновна, преподавательница одной из московских школ, была допущена к нему в Лефортовский изолятор. На этой встрече он подробно рассказал ей, что работал на американцев и был их агентом на протяжении довольно длительного времени. Он плакал, умолял простить его, просил ничего не говорить детям, что он осужден как изменник Родины. Сообщил ей, что из тюрьмы написал письмо президенту США Дж. Картеру, в котором указывал, что работал на них и хочет, чтобы тот спас ему жизнь. Это письмо-обращение он вручил руководству изолятора и просил отправить его в США, но боится, что оно по каким-либо причинам, в Белый дом не дойдет. В связи с этим просил жену написать Картеру или какому-нибудь высокопоставленному чиновнику из администрации президента США и попросить их вмешаться в его защиту.

После разговора с мужем, Тамара Спиридоновна встретилась с иностранными корреспондентами и рассказала им об этом письме. 2 сентября 1978 г. газета «Балтимор сан» со ссылкой на агентство «Ассошиэйтед пресс», а 3 сентября того же года газеты «Вашингтон пост» и «Вашингтон стар» с ссылками на то же агентство поместили статьи о встрече жены Филатова с западными корреспондентами в Москве.

После этих публикаций последовала некая реакция американцев на это событие. Судьбу Филатова неким образом связали с обменом советских и американских разведчиков, готовившейся в это время.

На встрече советника по национальной безопасности в администрации Картера З.К. Бжезинского с послом СССР в США А.Ф. Добрыниным шел разговор об этом обмене, как проявлении доброй воли с обеих сторон. Бжезинский заявил, что это событие было бы сильно омрачено, если затем стало бы известно, что приговор в отношении Филатова приведен в исполнение. В этой связи, подчеркнул советник, американская сторона решила подождать с реализацией согласованного уже в принципе общего обмена до того момента, пока советская сторона, в соответствии со своим законодательством, примет решение в отношении Филатова. Если смертный приговор ему будет заменен, то американская сторона будет готова сразу же приступить к осуществлению обмена. Если приговор будет подтвержден и приведен в исполнение, то создается новая ситуация, которую придется дополнительно рассматривать. В заключении американец сказал советскому послу, что «делу по обмену» он отдал много времени и сил, поэтому ему хотелось бы решить его положительно, несмотря на сопротивление министра юстиции и влиятельных помощников президента США по внутренним делам.

Обмен был важен и для советской стороны, поэтому КГБ было принято решение ходатайствовать перед Президиумом Верховного Совета СССР о помиловании А.Н. Филатова.

В своем письме Андропов писал, что в ходе следствия и судебного разбирательства Филатов чистосердечно признался и раскаялся в совершенном преступлении. В своих показаниях раскрыл методы подрывной деятельности американской разведки против СССР, что позволило захватить с поличным и пресечь преступную деятельность американского разведчика Крокетта. Учитывая оперативную целесообразность дальнейшего использования Филатова в отдельных мероприятиях органов госбезопасности, он считал возможным рассмотреть вопрос о замене назначенной ему судом исключительной меры наказания — 15 годами лишения свободы в ИТК особого режима с последующей ссылкой на 5 лет.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июля 1979 г. Филатов был помилован, ему заменили смертную казнь 15 годами лишения свободы с последующей ссылкой сроком на 5 лет.

4 ноября 1982 г. выходящая в Токио на английском языке газета «Джапан Таймс» под заголовком: «Картер: Советы спасли жизнь американского шпиона» поместила статью из газеты «Вашингтон пост». В ней, в частности, приводилась выдержка из дневника бывшего президента США Дж. Картера о том, что «Советский Союз согласился не применять смертную казнь к одному из наших шпионов, который был приговорен к смерти». Далее Картер рассказал, что эта секретная попытка американцев спасти жизнь своему шпиону являлась частью больших переговоров, в которых США добились также права выезда из СССР для «пяти ведущих советских борцов за права человека» в ответ на освобождение двух советских чиновников ООН, осужденных в США за шпионаж.

Позже, отбыв наказание, Филатов обращался с просьбой в посольство США в Москве за возмещением морального ущерба и выплате валюты, которая якобы находилась на его счете в американском банке. Американцы долго тянули с ответом, но в конце концов сообщили, что по их законам право на компенсацию положено только гражданам США. Таким образом американцы отплатили Филатову за его шпионскую деятельность.

Советские спецслужбы в 1980-е гг. сорвали многие подрывные акции американских спецорганов, выявили и обезвредили их разведчиков и агентов, действовавших на территории СССР, часть из которых имела доступ к важным секретам, прошла соответствующую подготовку и была снабжена самым современным шпионским снаряжением.

Примером такого профессионально грамотного ведения разработки, умелого использования при этом оперативных сил и средств является дело по разоблачению агента ЦРУ А.Г. Толкачева, которое велось сотрудниками 6-го Управления КГБ СССР.

В российских средствах массовой информации, учитывая большой интерес общественных кругов к этому делу, был осуществлен ряд публикаций, в основном, как утверждали их авторы, документального характера [554], однако они страдают неточностями, нередко описываемые события не соответствуют действительности. В связи с этим, хотелось бы вновь вернуться к этой теме.

В начале мая 1985 г. начальник 6-го управления генерал-лейтенант Ф.А. Щербак получил пакет, в котором находилась препроводительная записка начальника ПГУ КГБ СССР генерал-полковника В.А. Крючкова, адресованное Ф.А. Щербаку, в которой было всего два предложения. В ней руководитель советской политической разведки писал, что направляет справку для оперативной проработки. По миновании надобности просит возвратить ее в ПГУ.

Федор Александрович раскрыл лист бумаги, сложенный на двое, и быстро его прочитал. Он надолго задумался, затем еще несколько раз внимательно прочитал, тяжело вздохнул и подумал, что праздник для него и его ближайшего окружения на неопределенное время откладывается.