Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

По замыслу ЦРУ, операция «Мангуст» должна была успешно завершиться в октябре — ноябре 1962 г. Непосредственно ее план «Мангуст» предусматривал:

— на первом этапе: август — сентябрь 1962 г. — подготовку и инспирирование антикастровского «повстанческого» движения на Кубе;

— на втором этапе: октябрь 1962 г. — организацию «народного восстания» при поддержке американских спецслужб и возможной высадке американского десанта на остров.

Подчеркнем, что о подготовке операции «Мангуст» в США стало известно только в 1975 г., в ходе расследования деятельности ЦРУ комиссией сенатора Черча.

Тем не менее, уже в феврале 1962 г. советская разведка получила информацию о содержании плана операции «Мангуст», и о конкретных мерах по его реализации. Аналогичной информацией располагала и разведывательная служба Республики Куба.

21 февраля 1962 г. первый заместитель председателя КГБ при СМ СССР П. И. Ивашутин направил в ЦК КПСС, министрам иностранных дел А.А. Громыко и обороны Р.Я. Малиновскому спецсообщение, в котором, в частности, говорилось: «Военные специалисты США разработали план операции против Кубы, который, по тем же данным, поддерживает президент Кеннеди. Согласно этому плану, основной удар по Кубе предполагается нанести с американской военной базы Гуантанамо при поддержке кораблей военно-морского флота, находящихся в Карибском море. Действия наземных сил будут поддерживаться военно-воздушными силами… Осуществление указанного плана возложено на военного министра Макнамару. Конкретная дата начала операции еще не намечена, хотя речь идет о ближайших месяцах» [563].

Важную роль в принятии советским руководством решения о создании военной базы на Кубе играли также соображения стратегического характера, а именно: стремление ликвидировать отставание в ракетно-ядерных силах.

Именно в такой обстановке Совет обороны СССР 18 мая 1962 г. принял решение об оказании военной помощи Кубе и развертывании на ее территории Группы советских войск (ГСВК).

К 24 мая Генеральный штаб подготовил план создания Группы советских войск на Кубе, который получил кодовое наименование «Стратегическое мероприятие «Анадырь»». Главной задачей ГСВК было определено «обеспечение совместной обороны Республики Куба и Союза ССР», и недопущение высадки противника на территорию острова ни с моря, ни с воздуха [564].

И с 10 июня в СССР началась непосредственная реализация плана «Стратегического мероприятия «Анадырь». Подчеркнем то чрезвычайно важное обстоятельство, что это решение Советского правительства, абсолютно оправданное и с политической, и с военной точки зрения, не противоречило общепризнанным принципам и нормам международного права, а также существовавшей в то время практике межгосударственных отношений.

Отметим, что в министерстве обороны о «Стратегическом мероприятии «Анадырь» знали только 54 маршала, генерала и офицера. В полном объеме информацией о ходе реализации плана операции владели Н.С. Хрущев, Р.Я. Малиновский, М.В. Захаров, секретарь Совета обороны СССР генерал армии С.П. Иванов. Степень секретности операции «Анадырь» была столь высока, что, по признанию бывшего в то время председателем КГБ при СМ СССР В.Е. Семичастного, он «не был в нее посвящен и узнал об этом позже, причем не официальным путем, а через каналы военной контрразведки». Даже начальник ГРУ генерал армии И.А. Серов не входил в число лиц, посвященных в план «стратегического мероприятия «Анадырь» [565].

Обеспечение секретности и скрытности проведения переброски войск на Кубу, организацию деятельности военных контрразведчиков (они прибыли на Кубу уже 14 июля), а также доклады Совету министров и в Президиуму ЦК КПСС об обстановке в мире в связи с вероятностью возникновения вооруженного конфликта, в КГБ курировал первый зампред КГБ П.И. Ивашутин.

Абсолютно скрытно для вероятного противника, первый эшелон советских войск прибыл на Кубу уже 26 июля и приступил к оборудованию стартовых позиций баллистических ракет Р–12 и Р–14, взлетно-посадочных полос для истребительной и бомбардировочной авиации, позиций ПВО, складов и военных городков.

И, несмотря на наличие у ЦРУ разведывательной сети на Кубе, вдоль маршрутов длинных морских коммуникаций, вовлечение в подготовку транспортных караванов (всего было задействовано свыше 130 только советских судов), десятков тысяч советских военнослужащих и гражданских специалистов, американская разведка просмотрела переброску на Кубу многотысячного воинского контингента и новых классов вооружений.

4 сентября 1962 г. Дж. Кеннеди выступил с специальным заявлением, в котором заявил: «Факты свидетельствуют, что Хрущев строит на Кубе оборонительные объекты и ничего более. Он заверил, что администрация держит этот вопрос под контролем и будет продолжать знакомить общественность с новой информацией немедленно по мере ее поступления и после тщательной проверки» [566].

Необходимо добавить, что в то время США усиленно пропагандировали тезис о том, что современные технические средства, в частности, авиаразведка (космическая разведка появится чуть позднее), позволяют решать разведывательные задачи в полном объеме, не прибегая к использованию агентов. В этот сомнительный тезис, к сожалению, поверили и некоторые высокопоставленные советские должностные лица.

Следует особо подчеркнуть, что американские историки и вслед за ними и их российские эпигоны, совершенно сознательно разрывают хронологическую последовательность и логику развития событий тех дней, чтобы вывести США из-под критики за провоцирование Карибского кризиса, и возложить одностороннюю ответственность за его возникновение исключительно на Советский Союз. Тем не менее, лишь в октябре 1962 г., уже располагая информацией о наличии советских войск на Кубе, президент Кеннеди отказался санкционировать начало завершающего этапа операции «Мангуста». Подчеркнем в этой связи, что 1 марта 1993 г. газета «Бостон глоб» опубликовала секретный доклад, подготовленный адмиралом Р. Деннисоном в 1963 г. и всецело посвященный событиям кубинского кризиса. В докладе указывалось, что разработка планов авианалета и вторжения на Кубу или сочетания того и другого, была закончена, и войскам был отдан приказ о готовности номер один к началу осуществления операций между 8 и 12 октября [567]. Обратим внимание на эти указанные в сообщении даты, которые раскрывают цинизм современной американской историографии Карибского кризиса.

В связи с подготовкой высадки на Кубу, по просьбе министра обороны Р. Макнамары, Дж. Кеннеди разрешил возобновить полеты самолетов-разведчиков U–2. До 5 сентября полёты выполнялись ЦРУ, однако с 14 октября их начали осуществлять ВВС США (всего с 4 октября по 8 ноября средствами ПВО Кубы были зафиксированы 124 разведывательных полета авиации США, некоторые из которых совершались на сверхмалой высоте 100–300 метров). И первый же из возобновленных разведывательных полетов принес неожиданное открытие, поразившее сначала аналитиков ЦРУ, а затем — Пентагон и президента США. На полученных аэроснимках аналитики ЦРУ уверено идентифицировали ракеты средней дальности Р–12. Фотографии пусковых установок и советских ракет, а также результаты их дешифровки и выводы аналитиков ЦРУ, были 16 октября доложены Дж. Кеннеди.