Елена Прудникова - Рихард Зорге. Легенда разведки

Однако и эта работа вскоре становится Зорге скучна. И вот в 1927 году его друг и покровитель, член Исполкома Коминтерна Дмитрий Мануильский, рекомендует его в отдел Международных связей в качестве инструктора. По-видимому, к тому времени Рихарду окончательно прискучила эта мирная спокойная жизнь, потому что уже в апреле по поводу его персоны из Москвы в Скандинавию некоему Освальду пишут:

«Ему не сидится и не работается у нас. Он хочет скорее выехать, а мы затрудняемся его послать на самостоятельную работу, ибо опыта практической работы у него почти нет… Выясните следующее: будут ли они возражать, если он поедет в ваше распоряжение и будет работать под вашим руководством…» [13] Там же. С. 33.

У Зорге нет опыта практической работы? А это как понимать?!

И вот Рихард в Стокгольме, вырывается на оперативный простор. Освальда он здесь не находит, об его приезде никто не информирован. На все про все у него 14 дней. Он тут же начинает работу, самостоятельно определив ее объем.

«Я буду здесь работать над следующими вопросами, — пишет он в Москву, — разделение труда в аппарате ЦК; работа отделов: отдел профсоюзов, агитации и пропаганды… вопрос о руководстве вообще, районы, области, коммуны, работа нескольких функционеров в Стокгольме, подготовка к конференции профсоюзов в конце января, работа в самых важных цехах заводов в Стокгольме и вопрос заводских газет» [14] Там же. С. 34. .

Ну прямо генсек, ни больше ни меньше — и всё за две недели! Планы у него грандиозные, вопрос только в том, имеет ли он соответствующие полномочия? Однако ни о какой «работе под руководством» речи уже нет. В мае он уже оказывается в Норвегии. Несколько ошарашенные такой энергией, московские товарищи весной 1928 года пытаются поймать его там и вернуть в Копенгаген. Но он почему-то оказывается в Великобритании, потом в Берлине. К этому добавляются еще и денежные взаимоотношения с руководством.

«После того как я узнал, что у вас некоторые удивляются, что я в течение шести недель уже потратил двести долларов, а некоторые удивляются еще больше тому, что я к настоящему времени потратил почти пятьсот, я всем им рекомендую хорошенько посмотреть отчет. Вы можете убедиться, что я указал там лишь деньги, потраченные на билеты и зарплату, а не для телеграмм и прочих нужд, средства на которые, по правилам, я мог бы указать в отчете. Далее, должен сказать, что одно путешествие от Москвы до Осло через Берлин, как и путешествие от Осло до Берлина и обратно… к сожалению, оба путешествия стоили свыше ста долларов. (Жалованье было около 140 долларов. А остальные деньги куда ушли? На телеграммы? — Е. П.). Если в итоге кто-то имеет что-то против моей поездки из Москвы в Осло, то этим людям следовало бы подумать об этом заранее…» [15] Там же. С. 37–38.

Насчет того, кто и что имеет против его поездок, то тут есть еще один любопытный документ: В декабре 1928 года некто Б. Васильев пишет:

«Ни мне, ни т. Сирола (уполномоченный Секретариата ИККИ. — Е. П.) неизвестны и поэтому непонятны планы путешествий т. З. В свое время было условлено, что он должен работать в Норвегии, можно согласиться, чтобы он время от времени наезжал в Данию и, может, даже Швецию, но на ближайшие месяцы такие поездки, по-моему, не нужны… Т. Зорге, по-моему, должен ехать в Норвегию и там остаться, как было условлено.

Что касается предложения о его поездке в Англию, я высказываюсь против. Он слишком слаб для Англии и не сможет удержаться, чтобы не вмешиваться в политические дела. Для Англии это совершенно неприемлемо» [16] Там же. С. 40. .

Тем не менее в Англию он поехал, «ввязался в политические дела» и даже вроде бы был арестован.

Нетрудно догадаться, что работник с подобным уровнем самомнения, дисциплины, да еще вдобавок склонный постоянно вступать в пререкания, очень скоро «достал» руководство ОМС. Его пытаются отозвать в Москву, отправив работать в экономическую комиссию, а затем секретарем Мануильского, но он все равно каким-то образом оказывается в Берлине.

Однако, предчувствуя свою судьбу, Рихард уже ищет для себя новое место работы, ибо ему светит откомандирование в распоряжение ЦК ВКП(б) и ЦК КПГ, которое ничего хорошего не обещает — запрут в какой-нибудь институт бумаги писать или снова курьером… И вот тут очень кстати оказывается знакомство с Басовым, с которым, по некоторым данным, Зорге свела Кристина. К тому моменту, когда его «вычищают» из Коминтерна, уже готово альтернативное место работы, и он переходит в Разведуправление.

Берзину Рихард вполне подходит: Ян Карлович, бывший литовский боевик, член отряда «лесных братьев», еще и не таких бойцов видел и умел находить с ними общий язык.

Впрочем, те качества, которые пугали коминтерновцев, вполне годились в разведке, при одном условии: что бы ни случилось, в чьи бы руки разведчик ни попадал, он не должен признаваться, что работает на СССР. Таково было в те годы непреложное правило советской разведки.

Итак, в Центре решили, что Зорге им подходит. Дальше, по официальной версии, последовала кропотливая подготовка разведчика к будущей работе. Но в реальности для этой подготовки просто не было физического времени. В октябре решается вопрос о работе Зорге в Разведупре, а в январе 1930 года он уже сходит с корабля в шанхайской гавани. Притом что за это время он должен был самостоятельно подготовиться к легализации в Китае — советская разведка ему в этом не помогала. Что еще раз подтверждает версию о том, что весь план принадлежал Зорге. Итак, что же он успел за эти два месяца?

Самым надежным прикрытием для разведчика была журналистская или коммерческая работа. Коммерцией Зорге не баловался, а вот журналистика ему была вполне доступна. Но для этого надо было обзавестись местом штатного корреспондента достаточно серьезного издания. Для человека, который мог предъявить в качестве работ лишь статьи в коммунистических изданиях, это было совсем непросто. Помогла работа в институте социологии во Франкфурте. Еще в те времена он познакомился с главным редактором ежедневной газеты «Дойче гетрайде цайтунг». Это была коммерческая газета, посвященная торговле сельхозпродукцией. Она тщательно следила за конъюнктурой на мировом рынке в Европе и обеих Америках, но Азиатский регион был освещен слабо. Этим и воспользовался знакомый Рихарда. В конце концов, не каждый день серьезный аналитик с докторской степенью предлагает свои услуги в качестве корреспондента. Кроме того, предприняв поездку в Соединенные Штаты, опять же в приснопамятном институте он познакомился с немецким синологом Августом Виттфогелем. Теперь, в ноябре 1929 года, Рихард возобновил это знакомство. Виттфогель, узнав о том, что Зорге собирается в Китай и ищет заказы на работу в этом регионе, свел его с известным синологом, профессором Рихардом Вильгельмом, директором Института Китая во Франкфурте. Через два дня Зорге подписал с Германо-китайским обществом договор об исследованиях на тему «происхождение и развитие банковского права в Китае».