Билл Клинтон - Моя жизнь

До выборов оставалось всего около двух недель, когда Хаммершмидт наконец активизировал свою кампанию. Он ознакомился с результатами опроса общественного мнения, из которого следовало, что я могу одержать победу с небольшим преимуществом. Его люди старались изо всех сил, за дело взялись его друзья по бизнесу и республиканцы. Кто-то начал звонить во все газеты, задавая вопрос о несуществующей фотографии, на которой я якобы изображен в момент выступлений против президента Никсона на матче между Арканзасом и Техасом в 1969 году, в связи с чем появилась печально известная «история о дереве», о которой я упоминал выше. В Хот-Спрингс Торговая палата устроила грандиозный обед в благодарность за все, что сделал Хаммершмидт. Этот обед, на котором присутствовало несколько сотен приглашенных, широко освещался в местной прессе. По всему округу республиканцы пугали предпринимателей, утверждая, что я пользуюсь настолько энергичной поддержкой профсоюзов, что вполне могу стать их марионеткой в Конгрессе. Шесть тысяч почтовых открыток, которые мы отправили своим политическим сторонникам, выявленным в ходе телефонных опросов, не были доставлены адресатам в Форт-Смите. Через несколько дней после выборов эти открытки были обнаружены в контейнере для мусора у здания главпочтамта. Отделение Американской медицинской ассоциации в штате активно поддержало Хаммершмидта, раскритиковав мои попытки убедить врачей в Спрингдейле лечить бедняков на основе программы «Медикэйд». За несколько дней до выборов Хаммершмидт даже сумел получить средства из федерального бюджета, чтобы замостить улицы Гилберта, небольшого городка в округе Серей. Он одержал победу в Гилберте, получив 38 процентов голосов против 34 процентов, набранных мною, однако это был единственный город в округе, где он победил.

Я получил представление о том, насколько эффективно он действовал, в последний уикенд перед выборами, отправившись на митинг в Конференц-центре Хот-Спрингс. Там у нас было гораздо меньше сторонников, чем у Хаммершмидта на устроенном им за несколько дней до этого обеде. Наши люди работали и днем, и ночью, однако усталость начинала сказываться.

Тем не менее в день выборов я все еще думал, что мы сможем победить. Собравшись в штабе, чтобы следить за результатами голосования, мы волновались, но надеялись на победу. Почти до полуночи мы лидировали по количеству полученных голосов, поскольку сведения о голосовании в крупнейшем округе, где большинство жителей поддерживало республиканцев, поступили поздно. Я победил в двенадцати из пятнадцати округов, получив в общей сложности около восьми тысяч голосов, включая все избирательные участки в округах Ньютон и Серей в долине реки Буффало, но потерпел поражение в пяти из шести крупнейших округов, проиграв с незначительным недобором — менее чем по 500 голосов — в округах Гарленд, где я вырос, и Вашингтон, где я жил, а также уступив своему сопернику в округе Кроуфорд, где он получил преимущество в 1100 голосов. Кроме того, я потерпел полное поражение в округах Бентон и Себастьян, где мои совокупные потери вдвое превысили мое преимущество в тех округах, где я одержал победу. И мне, и моему сопернику удалось победить с двойным преимуществом только в одном округе. Для Хаммершмидта этим округом стал Себастьян, крупнейший округ Арканзаса, а для меня — Перри, наоборот, самый маленький в штате. Сейчас, когда подавляющее большинство американцев, живущих в сельских районах, на общенациональных выборах голосуют за республиканцев, кажется странным, что я начинал свою политическую карьеру, опираясь на сельских жителей. Тогда это было продиктовано тесными личными контактами и моим сочувствием и к их недовольству, и к их реальным проблемам. Я был на их стороне, и они это знали. Окончательное соотношение голосов составило 89 324 против 83 030, или примерно 52 процента у Хаммершмидта против 48 у меня.

Та ночь в целом принесла демократам успех: мы получили сорок девять мест в Палате представителей и четыре места в Сенате, однако мы не смогли ничего противопоставить огромной популярности Хаммершмидта, чей предвыборный штаб в последний момент развил бурную деятельность. В начале предвыборной кампании рейтинг его популярности составлял 85 процентов. Мне удалось снизить ее до 66 процентов, и это было большим достижением, однако его оказалось недостаточно. Все говорили, что я добился хороших результатов на выборах и меня ждет большое будущее. Мне было приятно это слышать, но я хотел победить. Я гордился нашей кампанией и считал, что в последние несколько дней перед выборами допустил снижение ее активности и, таким образом, подвел всех, кто так много работал, чтобы помочь мне и приблизить перемены, к которым мы все стремились. Вероятно, если бы у меня хватило денег и здравого смысла, чтобы снять удачные телевизионные рекламные ролики, в которых рассказывалось бы о том, как мой соперник голосовал в Конгрессе, это, может быть, изменило бы исход голосования, — а может быть, и нет. Тем не менее в 1974 году, в результате личных бесед с тысячами людей, я убедился в готовности представителей среднего класса поддерживать активные действия правительства, направленные на решение их проблем и проблем малоимущих слоев населения, но лишь в том случае, если доллары, которые они платят в виде налогов, будут расходоваться эффективно, а усилия, направленные на расширение возможностей, будут сочетаться с ответственностью.

Через несколько дней, которые я провел в поездках по штату и телефонных разговорах, выражая свою благодарность людям, помогавшим мне во время предвыборной кампании, у меня началась хандра. Большую часть следующих шести недель я провел в доме Хиллари — очень милом месте, расположенном неподалеку от студенческого городка. Практически все время я лежал на полу, предаваясь своим переживаниям и думая, как я буду возвращать деньги, потраченные на предвыборную кампанию, общая сумма которых превысила 40 тысяч долларов. Моего нового жалованья, составлявшего 16 450 долларов, было более чем достаточно, чтобы оплачивать счета и погашать займы, полученные во время учебы на юридическом факультете, однако их явно не хватило бы, чтобы вернуть долги за проведение предвыборной кампании. В декабре в университете устроили танцевальный вечер, и Хиллари уговорила меня пойти туда с ней. Мы танцевали несколько часов, и после этого я почувствовал себя немного лучше. Тем не менее прошло еще очень много времени, прежде чем я понял, что конгрессмен Хаммершмидт оказал мне огромную услугу, победив меня на выборах. У меня нет никаких сомнений, что если бы я тогда победил и уехал в Вашингтон, то никогда не стал бы президентом. И не было бы этих восемнадцати лет, которые мне еще предстояло прожить в Арканзасе.