Билл Клинтон - Моя жизнь

Предложенная мною программа дорожных реформ должна была решить проблему ухудшения состояния шоссе, местных дорог и городских улиц и обеспечить средства для реализации новых проектов. В Арканзасе дорожные реформы не проводились более десяти лет; выбоины на трассах и пробки стоили людям времени и денег. Идея дорожных реформ получила широкое одобрение, однако ее сторонники расходились в вопросе финансирования. Я предложил комплекс мероприятий, подразумевавших значительное увеличение налогов с владельцев тяжелых грузовиков, приносивших дорогам наибольший ущерб, и гораздо меньшее — с обладателей легковых автомобилей. В то время величина налога с владельцев легковых автомобилей рассчитывалась так же, как и для собственников грузовиков, — на основе массы транспортного средства. Мне это казалось несправедливым, поскольку, в отличие от грузовиков, ущерб, наносимый дорогам легковыми автомобилями, не так сильно зависел от их массы. Тяжелые легковые машины, как правило, принадлежали пожилым людям со скромными доходами. Я же предлагал рассчитывать величину налога с автовладельцев на основании стоимости транспортного средства, при этом для обладателей самых дорогих автомобилей она составляла бы 50, а для хозяев старых, более дешевых машин — 20 долларов. Таким образом, собственникам старых тяжелых легковых автомобилей не пришлось бы платить больше.

Некоторые опытные члены Законодательного собрания советовали нам для реализации программы финансирования ремонта дорог не повышать налог с автовладельцев, а увеличить налог на бензин. Профсоюзы выступили против подобного предложения, потому что в целом за год простым водителям пришлось бы потратить значительно больше денег, хотя они вряд ли бы это сразу заметили, поскольку налог закладывался в стоимость горючего. Я решил, что такая точка зрения заслуживает внимания, и согласился с ней, но повышение налога на бензин стало бы гораздо меньшей политической ошибкой, чем то, что произошло потом.

За исключением профсоюза дорожных строителей, мое предложение никто не поддержал. Представители грузоперевозчиков, птицеводов и лесорубов заявили, что не смогут платить новый налог с автовладельцев и будут вынуждены сократить количество используемых ими тяжелых грузовиков. Продавцы новых автомобилей считали, что я требую с их клиентов слишком больших денег, а если величина взимаемого налога с автовладельцев будет зависеть от стоимости машины, это обернется настоящим кошмаром при администрировании. Их аргументы не показались мне убедительными, но Законодательное собрание они удовлетворили. Группу, лоббировавшую дорожную программу, в Сенате представлял Нокс Нельсон, опытный законодатель и владелец дорожностроительной компании, которого не слишком волновало, как именно будут получены необходимые денежные средства. В результате Законодательное собрание одобрило значительное увеличение налога с автовладельцев на основе старой схемы — в зависимости от массы автомобиля, повысив его для тяжелых машин почти вдвое, с 19 до 36 долларов. Мне предстояло принять решение. Я мог подписать законопроект, чтобы он приобрел статус закона, и оплатить деньгами, добытыми таким несправедливым путем, реализацию дорожной программы или воспользоваться правом вето и остаться вовсе без нее. Я подписал законопроект. Это стало самой глупой моей политической ошибкой; следующий подобный промах я совершил в 1994 году, когда попросил назначить независимого прокурора в деле «Уайтуотер», хотя на то не было ни малейших оснований.

В Арканзасе собственники машин должны платить налог с автовладельцев ежегодно, в день своего рождения. Для обновления документов им следует приезжать в бюро налогов и сборов своего округа. С 1 июля, когда начал действовать новый закон, и каждый день в течение года люди обнаруживали в бюро мой подарок — выросший вдвое налог на свой автомобиль. Многие из них были сельскими жителями, которым предстояло преодолеть более двадцати миль, чтобы доехать до главного города округа и внести необходимую сумму. Частенько люди не имели чековых книжек и привозили с собой ровно столько денег, сколько было необходимо для уплаты налога. В тот год им приходилось возвращаться домой, брать из семейного тайника недостающую сумму и снова ехать в город. Вернувшись, они выстаивали длинные очереди и единственное, что видели на голых стенах помещения бюро, — портрет улыбающегося губернатора.

В конце 1978 года, когда я был избран губернатором на первый срок, Хилари Джонс предсказал мое политическое будущее. Он сказал, что на первых трех выборах меня поддержали люди с холмов, теперь же мне нужны голоса горожан. На мой вопрос «Почему?» он ответил, что мне придется работать над развитием образовательной и экономической систем, необходимых штату, но любые мои попытки повысить стандарты обучения будут представлять угрозу для сельских школ; что мне никогда не удастся создать достаточное количество новых рабочих мест в сельской местности; а после недавнего решения Верховного суда США о том, что государственные чиновники, не занимающие законодательные должности, не могут быть уволены по политическим мотивам, я не смогу в сельской местности поставить на их место своих людей. «Я и дальше буду помогать тебе и делать все, что в моих силах, — сказал Хилари, — но ситуация изменилась навсегда». Как и во многих других случаях, он оказался прав. В ходе моих успешных предвыборных кампаний за губернаторское кресло я получал все больше и больше голосов республиканцев и независимых избирателей, но у меня никогда не было такой поддержки, какую мне обеспечили белые избиратели Третьего округа и всего штата. Сейчас, в довершение всех неприятностей, я сделал глупость, повысив налог с автовладельцев и перечеркнув пять лет активной работы с жителями сельских районов Арканзаса — и частично с городскими «синими воротничками» — одним росчерком пера.

В сценарий хорошей программы, окончившейся политическим провалом, входило не только законотворчество. В моей администрации не было руководителя аппарата, его обязанности делили между собой Руди Мур, Стив Смит и Джон Деннер, политический аналитик из Калифорнии. Его жена, Нэнси Пьетрафеса, была давней подругой Хиллари. Она тоже работала в администрации и занималась вопросами образования. Президент Кеннеди организовал работу Белого дома аналогичным образом, только его сотрудники носили короткие стрижки и ходили в скучных костюмах, белых рубашках и узких черных галстуках. У Руди, Стива и Джона были бороды, и они не слишком беспокоились о строгости внешнего вида. Мои консервативные критики из числа законодателей постоянно воевали с ними. В конце концов в офисе администрации разразилось несколько скандалов. Я назначил Руди руководителем аппарата, Стива — ответственным за политические инициативы, а Джона Деннера и его жену Нэнси освободил от занимаемых ими должностей. Знаю, что это было непростительно, но я струсил и попросил Руди сообщить им об увольнении. После разговора с ним Джон и Нэнси ушли. Хотя позднее я пытался с ними общаться, восстановить дружеские отношения нам так и не удалось. Вряд ли они когда-нибудь простят меня за то, что я не поговорил с ними лично, и я не виню их. Они хорошо работали и выдвигали интересные идеи; по неопытности я поставил их в невыносимое положение. Это было моей ошибкой.