Билл Клинтон - Моя жизнь

Были у меня проблемы с характером или нет, моя репутация, безусловно, ставилась под сомнение, именно так, как это более шести месяцев назад обещал Белый дом. Поскольку президент является главой государства и правительства, он в определенном смысле олицетворяет представления людей об Америке, поэтому репутация имеет очень большое значение. Президенты США начиная с Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона ревниво охраняли свою репутацию: Вашингтон — от критики его расходов во время революционной войны; Джефферсон — от историй о его любви к женщинам. Авраам Линкольн, прежде чем стать президентом, страдал от выводивших его из нормального состояния приступов депрессии. Однажды он целый месяц не мог выйти из дома. Если бы ему пришлось баллотироваться в современных условиях, мы могли бы лишиться нашего величайшего президента.

Джефферсон даже писал об обязанности сотрудников администрации президента любой ценой защищать его репутацию: «Когда волею случая мы входим в историю, для чего природа не наделила нас соответствующими талантами, долг тех, кто находится рядом с нами, — тщательно скрывать от глаз общественности слабости и более того — пороки наших характеров». С моих слабостей и пороков, как реальных, так и воображаемых, этот покров был сорван. Общественность знала о них больше, чем о том, что я сделал, чем о моей предвыборной платформе или о том, какие у меня могут быть достоинства. Если бы моя репутация была полностью разрушена, возможно, мне не удалось бы добиться избрания, независимо от того, сколько людей согласилось бы с тем, что я хотел сделать, или насколько хорошо, по их мнению, мог бы с этим справиться.

Что касается всевозможных нападок на мой характер, то я реагировал на них так, как всегда, когда оказывался в очень трудном положении, — продолжал работать. В последнюю неделю предвыборной кампании тучи стали рассеиваться. 1 апреля на встрече с президентом Бушем в Белом доме президент Картер сделал широко освещавшееся затем заявление, в котором сообщил, что поддерживает мою кандидатуру. Момент для этого оказался как нельзя более удачным. Никто никогда не ставил под сомнение личные качества и характер Картера; уважение к нему после того, как он ушел с поста президента, даже возросло благодаря его эффективной работе в нашей стране и во всем мире. Одним этим заявлением он более чем компенсировал все проблемы, возникшие у меня из-за него во время кризиса с кубинскими беженцами в 1980 году.

Второго апреля Джерри Брауна освистали во время выступления в Совете еврейских организаций Нью-Йорка, когда он выдвинул кандидатом на пост вице-президента Джесси Джексона. Тем временем мы с Хиллари выступали перед большой толпой на состоявшемся в полдень митинге на Уолл-стрит. Меня тоже некоторые освистали — за то, что я упомянул о 1980-х годах как о десятилетии алчности, и за то, что выступил против снижения налога на прирост капитала. После выступления я общался с людьми в этой толпе, пожимал руки своим сторонникам и старался убедить тех, кто был со мной не согласен.

Тем временем мы распространили свою кампанию на весь штат Нью-Йорк. Помимо Гарольда Икеса и Сюзан Томасес в номере люкс одного из отелей поселился Мики Кантор, затем к нему присоединились Карвилл, Стефанопулос, Стэн Гринберг, а также Фрэнк Грир и его партнер Мэнди Грюнвальд. Как всегда, со мной был Брюс Линдси. Его жена Бив тоже приехала, чтобы обеспечивать эффективное планирование и проведение всех публичных мероприятий. Кэрол Уиллис организовала отправку в Нью-Йорк на автобусе чернокожих арканзасцев, которые должны были рассказать, что я сделал для них и вместе с ними на посту губернатора. Чернокожие священники из нашего штата позвонили своим коллегам в Нью-Йорке и попросили предоставить нашим людям возможность выступить в воскресенье накануне выборов. Лотти Шаклфорд, руководитель общины Литл-Рока и заместитель председателя Национального комитета демократической партии, в то воскресенье выступила в пяти церквях. Те, кто меня знал, старались сорвать попытки преподобного Джексона обеспечить поддержку Брауну со стороны значительного большинства чернокожих избирателей штата Нью-Йорк.

Некоторые журналисты стали менять свою позицию. Возможно, становилась иной тенденция в целом; я даже встретил сердечный прием на радиошоу Дона Аймуса. Обозреватель газеты Newsday Джимми Бреслин, которого очень волновала ирландская проблема, писал: «Говорите все что хотите, но не говорите, что он выйдет из борьбы». Пит Хэмилл, обозреватель нью-йоркской газеты Daily News , книги которого я с удовольствием читал, отметил: «Я стал уважать Билла Клинтона. Сейчас проходят заключительные этапы кампании, однако он все еще здесь». Меня поддержали New York Times и Daily News. Как ни удивительно, к ним присоединилась New York Post , которая ранее была в своих нападках более неутомимой, чем любое другое издание. В редакционной статье New York Post подчеркивалось: «То, что он все еще продолжает кампанию, несмотря на копание прессы в его личной жизни и нападки, беспрецедентные по масштабам в истории американской политики, говорит о силе его характера... Он продолжает предвыборную кампанию с поразительным упорством... На наш взгляд, несмотря на трудные условия, он проявил качества, заслуживающие уважения».

Пятого апреля мы получили приятное известие из Пуэрто-Рико, где меня поддержали 96 процентов избирателей. Затем, 7 апреля, при невысокой явке примерно в миллион избирателей, я одержал победу в штате Нью-Йорк, получив 41 процент голосов. Тсонгас оказался вторым, набрав 29 процентов голосов и немного опередив Брауна с его 26 процентами. За меня проголосовало большинство афроамериканцев. В тот вечер я чувствовал себя разбитым, раны все еще кровоточили, но настроение у меня было приподнятое. Словами, отразившими суть этой кампании, стала для меня строка из церковного гимна, который я слышал в церкви Энтони Мэнгана: «Чем темнее ночь, тем слаще победа».

Когда я занимался исследованиями, готовясь к написанию этой книги, мне попалось описание предварительных выборов в штате Нью-Йорк в книге Чарльза Аллена и Джонатана Портиса «Парень, который снова победил» (The Comeback Kid). Авторы приводят в ней слова барабанщика группы «Бэнд» Левона Хелма, уроженца штата Арканзас, которые он произнес в великом документальном фильме «Последний вальс» ( Last Waltz), о том, каково было пареньку с Юга, приехавшему в Нью-Йорк, пока он не добился там успеха: «Ты приходишь в первый раз, тебе дают хорошего пинка, и ты уходишь. Вскоре после того как раны заживают, ты возвращаешься и делаешь еще одну попытку. В конце концов ты просто начинаешь любить этот штат».