Билл Клинтон - Моя жизнь

Наша команда очень многое сделала за прошедшие четыре года, хотя все время находилась под давлением. Это было результатом ошибок, допущенных мною в начале моей президентской деятельности, двух лет резко негативных отзывов о нас в прессе, потери большинства в Конгрессе после выборов 1994 года, финансового и эмоционального груза дела «Уайтуотер», многих моих личных потерь и постоянных трудностей, которые мы преодолевали, изменяя страну. Я делал все, что было в моих силах, чтобы сохранить оптимизм самому и внушать его другим, чтобы нас не слишком отвлекали от наших целей беды, несправедливости и несчастья. Теперь, когда американский народ предоставил нам еще один президентский срок, я надеялся, что в эти следующие четыре года у нас будет больше возможностей работать на благо общества, не сталкиваясь постоянно с попытками дезорганизовать нашу работу и политическим соперничеством, выпавшими на долю нашей первой команды.

Меня вдохновили слова, сказанные в конце октября архиепископом Чикагским кардиналом Джозефом Бернардином, неустанным борцом за социальную справедливость, которого мы с Хиллари хорошо знали и очень любили. Незадолго до смерти безнадежно больной Бернардин сказал: «У умирающего человека нет времени заниматься случайными и второстепенными делами... неправильно тратить такой бесценный дар, как время, на раздражительность и раздоры».

Через неделю после выборов несколько людей, занимавших важные посты в нашей администрации, включая Леона Панетту и Уоррена Кристофера, заявили о своем намерении уйти в отставку в конце года. Крис последние четыре года практически жил в самолетах, а Леон прошел с нами через все битвы за бюджет, не говоря уже о том, что ночь после выборов он провел, играя со мной в карты в ожидании результатов. Оба они хотели вернуться к нормальной жизни и уехать домой в Калифорнию. Они хорошо поработали для меня и для своей страны, и я знал, что мне будет их не хватать. 8 ноября я объявил, что новым руководителем аппарата Белого дома назначен Эрскин Боулз. К тому времени его младший сын уже учился в университете, и Эрскин мог вернуться в администрацию, хотя это решение и далось ему нелегко, потому что ему снова пришлось принести в жертву интересы своего довольно прибыльного частного бизнеса.

Слава богу, Нэнси Хернрейх и Бетти Карри остались на своих постах. К этому времени Бетти уже была знакома с большинством моих друзей во всех уголках страны, отлично справлялась с нескончаемыми телефонными переговорами и была моим незаменимым помощником в офисе. Нэнси отлично знала характер работы нашего аппарата и то, что мне необходимо быть в курсе всех дел и при этом не «потонуть» в каждодневной рутине. Она делала все возможное, чтобы облегчить мне работу, и благодаря ей мои помощники в Овальном кабинете работали на удивление слаженно. Мой личный помощник Стивен Гудин покинул аппарат, но мы подготовили ему отличную замену — Криса Энгскова, который с самого начала моего президентства работал в Белом доме и с которым я познакомился в одном из северных районов Арканзаса еще в 1974 году, во время первой в моей жизни избирательной кампании. Поскольку стол помощника президента располагался сразу за дверью Овального кабинета и тот все время находился рядом, очень важно было иметь на этом посту человека, которого я давно знал и которому по-настоящему нравилась такая работа. Я также был рад тому, что «летописцем» Белого дома стала Джанис Керни. Джанис раньше была редактором небольшой газеты Arkansas State Press , читателями которой были чернокожие жители штата, и вела подробнейшие записи всех наших встреч. Просто не знаю, что бы я делал без членов команды Овального кабинета.

Через неделю после того, как я объявил о продлении на восемнадцать месяцев нашей миссии в Боснии, мы с Хиллари уже находились на пути в Австралию, Филиппины и Таиланд, где нам представилась такая необходимая в то время для нас обоих возможность совместить работу с отдыхом. Мы провели три безмятежных дня на Гавайях, после чего прилетели в Австралию, в Сидней. После встречи с премьер-министром Джоном Хоуардом и выступления с речью в австралийском парламенте в Канберре мы провели день в Сиднее, где я получил возможность сыграть в гольф с одним из величайших игроков нашего времени Грегом Норманном, после чего вылетели на север, в Порт-Даглас — курорт на Коралловом море, расположенный недалеко от Большого Барьерного рифа. Там в сопровождении гида-аборигена мы совершили прогулку по влажному тропическому лесу в Национальном парке Дейнтри, а также экскурсию в заповедник, где я поиграл с коалой по имени Челси. Потом мы с ластами и трубкой ныряли у великолепного кораллового рифа. Этот риф, как и коралловые рифы во всем мире, находился под угрозой исчезновения в результате загрязнения океана, глобального потепления и физического разрушения. Как раз перед тем, как отправиться к нему, я объявил о поддержке США Международной инициативы в отношении коралловых рифов, направленной на то, чтобы защитить их от дальнейшего разрушения.

Затем мы вылетели из Австралии на Филиппины, чтобы принять участие в четвертой встрече лидеров стран Азиатско-Тихоокеанского региона, которую проводил президент Филиппин Фидель Рамос. Главным результатом этой конференции было соглашение, которым к 2000 году ликвидировались таможенные пошлины на компьютеры, полупроводниковую и телекоммуникационную продукцию. Я поддерживал это соглашение, которое помогало увеличить американский экспорт и создать больше высокооплачиваемых рабочих мест в США.

Мы посетили Тайвань, чтобы поздравить с пятидесятой годовщиной правления короля этой страны — старейшего союзника США в Юго-Восточной Азии: Соединенные Штаты подписали договор о дружбе и торговле с королем Сиама (так тогда назывался Таиланд) в 1833 году. Король Пумипон Адульядет был отличным пианистом и большим любителем джаза. Я подарил ему на золотой юбилей подарок, который оценил бы любой страстный любитель джаза, — большой альбом с фотографиями джазовых музыкантов с автографом запечатлевшего их замечательного фотографа Хермана Леонарда.

Мы вернулись домой как раз вовремя, чтобы, по нашей традиции, отметить День благодарения в Кэмп-Дэвиде. На этот раз вместе с нами его праздновали двое наших чудесных племянников: сын Роджера Тайлер и сын Тони Зак. Было очень приятно наблюдать за их играми — это действительно создавало ощущение праздника.

В декабре мне пришлось в значительной степени обновить штат моей администрации, поскольку ее покинули Билл Перри, Джон Дойч, Мики Кантор, Боб Райх, Хейзел О’Лири, Лора Тайсон и Генри Сиснерос. Мы лишились также ряда ценных сотрудников Белого дома. Гарольд Икее вернулся к своему юридическому и консалтинговому бизнесу, а заместитель руководителя аппарата Белого дома Эвелин Либерман перешла в Государственный департамент, где возглавила радиостанцию «Голос Америки».