Билл Клинтон - Моя жизнь

В 22 часа я рассказал американскому народу о своих свидетельских показаниях, сказал, что несу полную ответственность за собственную ошибку, и признал, что ввел в заблуждение всех, «даже свою жену». Я сказал, что пытался оградить себя и свою семью от нескромных вопросов, задаваемых в ходе политически инспирированного разбирательства. Я также сказал, что расследование Старра зашло слишком далеко, стало слишком дорогостоящим и задело слишком многих людей. Я заявил, что два года назад другое расследование, которое действительно было независимым, не обнаружило ничего предосудительного ни в моих действиях, ни в действиях Хиллари в связи с делом «Уайтуотер». Наконец, я пообещал сделать все возможное, чтобы восстановить прежние отношения в своей семье, и выразил надежду на то, что нам удастся вернуть спокойствие в общественную жизнь страны, положив конец попыткам уничтожить меня как личность и вторжениям в нашу частную жизнь. Я верил в каждое произнесенное мною слово, но боль была еще слишком сильна, чтобы я мог испытывать подлинное и полное раскаяние.

На следующий день мы отправились в отпуск на остров Мартас-Виньярд. Раньше я буквально считал дни до того момента, когда мы сможем поехать куда-нибудь всей семьей; на этот раз, хоть мы и нуждались в отдыхе, я предпочел бы работать круглые сутки. Когда мы следовали через Южную лужайку к вертолету — Челси шла между нами, а Бадди трусил рядом со мной, — фотографы сделали снимки, на которых видна та боль, которую я причинил своим близким. Стоило им скрыться из виду, как моя жена и дочь практически перестали со мной разговаривать.

Первые два дня я занимался только тем, что просил прощения и планировал удары по «Аль-Каиде». Ночью Хиллари уходила в спальню, а я устраивался на кушетке.

В мой день рождения генерал Дон Керрик — сотрудник аппарата Сэнди Бергера — прилетел на Мартас-Виньярд, чтобы ознакомить меня со списком объектов, рекомендованных ЦРУ и Объединенным комитетом начальников штабов для нанесения ударов. Это были тренировочные лагеря «Аль-Каиды» в Афганистане и две цели в Судане: кожевенный завод, принадлежавший бен Ладену, и химической завод, который, по данным ЦРУ, использовался для производства или хранения компонентов, необходимых при производстве нервно-паралитического газа VX. Я исключил из списка целей кожевенный завод, так как он не имел военного значения, а мне хотелось уменьшить потери среди гражданского населения. Удары по лагерям должны были наноситься в то время, когда, по сведениям разведки, бен Ладен собирался встретиться там с руководителями своей террористической сети.

В 3 часа ночи я дал Сэнди Бергеру окончательный приказ начать операцию, и эсминцы ВМС США, находившиеся в северной части Аравийского моря, выпустили крылатые ракеты по целям в Афганистане. Удар по химическому заводу в Судане был нанесен с кораблей, находившихся в Красном море. Большинство ракет поразили цели, но бен Ладена не оказалось в том лагере, где, как предполагало ЦРУ, он должен был находиться. По некоторым сообщениям, он покинул этот лагерь всего за пару часов до удара, но никто не мог утверждать это с полной уверенностью. Было убито несколько людей, связанных с «Аль-Каидой», и несколько пакистанских офицеров, которые обучали в этих лагерях кашмирских террористов. Химический завод в Судане был уничтожен.

Сделав заявление об этих ударах, я вылетел с Мартас-Виньярд в Вашингтон, чтобы выступить со вторым за эти четыре дня обращением к американскому народу. Я сказал, что приказал нанести эти удары, потому что «Аль-Каида» была ответственна за взрывы посольств, а бен Ладен являлся «наверное, самым главным организатором и финансистом терактов в современном мире», человеком, который поклялся вести террористическую войну против Америки, не щадя ни военных, ни мирных граждан. Я сказал, что наши удары были нанесены не по исламу, «а по фанатикам и убийцам» и что мы уже много лет сражаемся против них на разных фронтах и продолжим это делать, потому что «эта борьба будет неослабной и долгой».

В те дни я не только говорил о долгой борьбе, но и подписал первое из серии распоряжений, направленных на подготовку к этой борьбе с использованием всех имеющихся средств. Административным указом № 13099 были введены экономические санкции против бен Ладена и «Аль-Каиды». Позже эти санкции были распространены и на «Талибан». До той поры мы не уделяли достаточного внимания уничтожению источников финансирования террористов. Моя директива опиралась на закон «О чрезвычайных международных экономических полномочиях», который мы успешно использовали в борьбе против колумбийского наркокартеля «Кали».

Я также поручил генералу Шелтону и Дику Кларку продумать план заброски в Афганистан наших коммандос. Я подумал, что, если мы сумеем разгромить пару тренировочных лагерей «Аль-Каиды», это продемонстрирует серьезность наших намерений, даже если нам и не удастся пока добраться до самого бен Ладена и его главных приспешников. Мне было ясно, что военное командование не хотело проводить такую операцию, — может быть, из-за того, что случилось в Сомали, а может, потому что ему не хотелось посылать в Афганистан спецназ, не зная точного местонахождения бен Ладена и не имея уверенности в том, что коммандос сумеют провести операцию без серьезных потерь. Как бы то ни было, я не собирался окончательно отказываться от использования такой возможности.

Я также подписал несколько меморандумов об уведомлении, которые давали ЦРУ право использовать для уничтожения бен Ладена любые средства. ЦРУ получило разрешение проводить операции по нейтрализации бен Ладена еще прошлой весной, до взрывов посольств, но у него не было возможностей осуществлять их собственными силами. Для выполнения этой задачи разведслужбы наняли людей из местных афганских племен. Когда выяснилось, что ни агенты ЦРУ в Афганистане, ни нанятые ими люди не были уверены в том, следует ли им пытаться захватить бен Ладена живым, я в одном из меморандумов четко разъяснил, что этого делать не стоит и они могут сразу приступать к его ликвидации. Через несколько месяцев я еще более расширил их полномочия, включив в список лиц, подлежащих физической ликвидации, ряд главных помощников бен Ладена и расширив диапазон ситуаций, в которых разрешалось проводить операции по их уничтожению.

Реакция лидеров обеих партий в Конгрессе на ракетные удары в целом была положительной. В значительной степени этому способствовало своевременное информирование конгрессменов и то, что министр обороны Коуэн заверил своих коллег-республиканцев в том, что эти удары и выбор времени для них были оправданными. Спикер Гингрич сказал: «Соединенные Штаты сделали сегодня то, что должны были сделать». Сенатор Лотт подтвердил, что «удары были уместными и справедливыми». Том Дэшл, Дик Гепхардт и все демократы также их поддержали. Вскоре я получил радостное известие об аресте Мохамеда Рашеда — агента «Аль-Каиды», подозревавшегося в организации взрыва посольства в Кении.