Билл Клинтон - Моя жизнь

Некоторые люди критиковали меня за уничтожение химического завода, который, по утверждениям суданского правительства, не имел никакого отношения к производству или хранению опасных компонентов, но я и сейчас считаю, что мы были правы. ЦРУ получило пробы почвы с этого завода, в которых были обнаружены химические вещества, использующиеся для производства отравляющего газа VX. Кроме того, на состоявшемся позже суде над террористом в Нью-Йорке один из свидетелей показал, что бен Ладен производил химическое оружие в Хартуме. Несмотря на очевидные доказательства, некоторые журналисты продолжали утверждать, что мое решение напоминало воплощенный в реальную жизнь сценарий фильма «Хвост виляет собакой» (Wag the Dog), в котором президент начинает войну, придуманную для телевидения, чтобы отвлечь внимание от своих личных проблем.

Американскому народу пришлось одновременно осмысливать сообщения и о ракетных ударах, и о моих показаниях перед большим жюри. Журнал Newsweek написал, что реакция публики на мои показания и телевизионное обращение была «спокойной и взвешенной». Рейтинг одобрения моей работы как президента составил 62 процента; 73 процента американцев поддержали решение о ракетных ударах. Большинство людей считало, что в личной жизни я вел себе нечестно, но в сфере общественной жизни и политики мне можно доверять. И, напротив, по словам Newsweek, «первая реакция экспертов была почти истерической». Они нанесли мне ощутимые удары. Да, я согласен, что заслуживал порки, но, в конце концов, я и получил ее — дома, в семье, там, где и должен был ее получить.

Мне оставалось лишь надеяться на то, что давление прессы не заставит демократов потребовать моей отставки и я смогу загладить свою вину перед моей семьей, моим аппаратом, кабинетом и людьми, которые верили в меня все эти годы, когда я подвергался непрекращающимся нападкам.

После своего выступления я еще на несколько дней вернулся на Мартас-Виньярд. Потепления отношений на семейном фронте не произошло. Мое первое появление на публике после показаний перед большим жюри состоялось во время поездки в Уорчестер, штат Массачусетс, куда я отправился по приглашению конгрессмена Джима Макговерна. Целью моей поездки было продвижение программы «Полицейский корпус», согласно которой студентам, обязавшимся после получения диплома поступить на службу в правоохранительные органы, оплачивалось обучение в колледже. Поскольку Уорчестер был типичным старинным рабочим городом, я опасался встретить там не слишком теплый прием и был приятно удивлен, когда увидел толпу радостно приветствовавших меня людей, среди которых были мэр, оба сенатора и четыре конгрессмена от штата Массачусетс. Многие участники этой встречи призывали меня продолжать мою работу; некоторые заявили, что тоже совершали в своей жизни ошибки, и сожалели о том, что мои ошибки стали достоянием гласности.

Двадцать восьмого августа, в тридцать пятую годовщину знаменитой речи Мартина Лютера Кинга-младшего «У меня есть мечта», я посетил мемориальную службу в церкви Юнион-Чапел в Оук-Блаффс, уже более столетия являвшейся популярным местом паломничества афроамериканцев. Мы выступали в ней вместе с конгрессменом Джоном Льюисом, одним из авторитетнейших американских политиков, работавшим с доктором Кингом. Мы с ним подружились задолго до 1992 года. Он был одним из наиболее давних моих сторонников и имел полное право меня осуждать. Вместо этого он, выйдя к микрофону, сказал, что я являюсь его другом и братом, что он разделял со мной мои успехи и не оставит меня теперь, когда я попал в беду. Он также сказал, что я был хорошим президентом и, если бы это зависело только от него, то и остался бы президентом. Джон Льюис даже не подозревал, как он помог мне в тот день.

В конце месяца, вернувшись в Вашингтон, мы столкнулись еще с одной важной проблемой. Финансовый кризис, начавшийся в Азии, распространился на другие страны и грозил дестабилизировать всю мировую экономику. Начавшись в Таиланде в 1997 году, он затем перекинулся в Индонезию и Южную Корею, а теперь ударил по России. В середине августа она объявила о прекращении выплат по внешнему долгу, и к концу месяца финансовый крах в России вызвал падение цен на фондовых рынках по всему миру. 31 августа индекс Доу-Джонса снизился на 512 пунктов, а за четыре дня до этого — на 357 пунктов, что свело на нет весь его рост за 1998 год.

Боб Рубин и его экономическая команда начали работать над преодолением финансового кризиса сразу после краха в Таиланде. Хотя в каждой стране существовали свои проблемы, можно было выделить и некоторые общие факторы: несовершенство банковской системы, просроченные долги, капитализм «для своих», основанный на приятельских и клановых связях, и общая потеря доверия. Ситуацию усугубило также то, что японская экономика не показывала роста уже пять лет. При отсутствии инфляции и 20-процентном уровне сбережений сама Япония могла выстоять, но прекращение роста крупнейшей экономики Азии усилило негативные последствия для других стран. Даже сами японцы начали беспокоиться: стагнация экономики была одним из главных факторов, вызвавших поражение на выборах и отставку с поста премьер-министра моего друга Рютаро Хасимото. Китай, страна с самым высоким в регионе темпом роста экономики, сумел избежать еще более катастрофических последствий кризиса, отказавшись девальвировать свою валюту.

Необходимым условием восстановления экономики в 1990-х годах было предоставление Международным валютным фондом и богатыми государствами крупных займов пережившим крах странам в обмен на их обязательство провести необходимые реформы. Однако проведение реформ во всех этих странах неизменно сталкивалось с препятствиями политического характера. Очень часто реформы затрагивали интересы множества людей и требовали ужесточения налоговой политики, что значительно усложняло жизнь обычных граждан, хотя в долговременной перспективе помогало ускорить выздоровление экономики и быстрее добиться стабилизации.

Соединенные Штаты поддерживали усилия МВФ в Таиланде, Индонезии и Южной Корее и сами предоставили кредиты двум последним странам. Министерство финансов решило не оказывать финансовой помощи Таиланду, поскольку уже выделенных МВФ этой стране 17 миллиардов долларов было вполне достаточно, а также потому, что деятельность Валютного стабилизационного фонда, который мы использовали для помощи Мексике, была (хотя и временно) ограничена Конгрессом. К тому времени, когда помощь понадобилась другим странам, эти ограничения были сняты, но я все же сожалел о том, что нам не удалось оказать хотя бы скромную помощь Таиланду.