Александр Бондаренко - Фитин

Это было сделано в постановлении ГКО от 5 июня 1943 г. “О мероприятиях по улучшению зарубежной работы разведорганов СССР”. Документ чётко разграничивал функции 1-го управления НКГБ, Главного разведывательного управления Красной армии и Разведывательного управления Наркомата ВМФ СССР.

Что касается 1-го управления НКГБ, то к числу его задач были отнесены: ведение политической разведки в целях получения сведений о внешней и внутренней политике иностранных государств, их политическом и экономическом положении, политических партиях, группах и общественно-политических деятелях, достижениях и новинках в области науки и техники, данные об эмиграции и прочем. Подтверждалась задача концентрации основных усилий на работе против Германии и её союзников, а также дальнейшего усиления деятельности в Англии, США и Турции. Как показывает анализ данного документа, политическое руководство скорректировало задачи 1-го управления в целях придания им традиционного для внешнеполитической разведки характера. Обращает на себя внимание отсутствие ссылок на решение военных задач, хотя это, естественно, не означало прекращения работы внешней разведки по стратегическим военно-политическим проблемам. Постановление было, безусловно, востребованным и сыграло положительную роль в деле упорядочения деятельности за рубежом различных разведорганов. Принятые решения способствовали также совершенствованию работы 1-го управления» [444] Великая Отечественная война. Энциклопедия. Т. VI. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. С. 201-202. .

Надо заметить, что аппарат Берии после этого разделения вновь был чувствительно ослаблен. Но и НКГБ Меркулова был послабее, нежели в 1941 году, потому как из него, в качестве самостоятельного ведомства, была выведена и переподчинена Наркомату обороны — вернее, лично наркому обороны И. В. Сталину — военная контрразведка, центральный аппарат которой стал именоваться Главным управлением контрразведки «Смерш» НКО СССР. ГУКР «Смерш», в ранге заместителя наркома обороны — то есть заместителя товарища Сталина, возглавил генерал-лейтенант Виктор Семёнович Абакумов. (Может быть, именно с того времени — хотя, вполне возможно, какие-то причины на то были и раньше, — зародилась взаимная ненависть между Берией и Абакумовым?)

А вот как комментировал решение о воссоздании наркомата сам начальник 1-го управления НКГБ СССР Павел Михайлович Фитин:

«...Несмотря на ценность добытых разведывательных материалов, они ещё не удовлетворяли Ставку Верховного Главнокомандования, которая нуждалась в наиболее полных сведениях о военном потенциале Германии и политике США в отношении СССР, и особенно по вопросу открытия второго фронта.

5 июня 1943 года Государственный Комитет Обороны утвердил Мероприятия по улучшению зарубежной работы разведывательных органов СССР, в которых определялись и задачи Разведывательного управления НКГБ СССР. Лучшие работники Управления направлялись для работы в закордонных резидентурах, а также для организации новых резидентур.

Год неимоверных усилий аппарата внешней разведки органов госбезопасности дал свои плоды: повысилось качество политической информации и увеличился её объём. В больших количествах стала поступать ценнейшая научно-техническая информация, особенно военная» [445] Воспоминания начальника внешней разведки П. М. Фитина // История Российской внешней разведки. Очерки. Т. 4. М., 2014. С. 23-24. .

Как мы видим, дело налаживалось. В 1943 году Павел Фитин был награждён орденом Красной Звезды, но за что и даже в какое именно время — этого мы не знаем, в «открытых» документах ничего конкретного не указано...

...Коренным отличием разведывательной службы от любого другого ведомства является то, что чем лучше идут дела в разведке, чем больших успехов добиваются её сотрудники — тем меньше становится известно о том широким слоям населения. Да и вообще, всем тем, кто не имеет к этому самого непосредственного отношения. Разведка тщательно скрывает свои успехи, а достоянием широкой общественности обычно становятся её провалы, о которых знает противник; в других же ведомствах, опять-таки, всё по-другому, и неудачи обычно скрываются самым тщательным образом.

По этой причине конкретно говорить об успехах, достигнутых внешней разведкой на второй половине войны, нам очень даже непросто...

Зато об одном из личных достижений Павла Михайловича, именно того времени, мы вполне можем рассказать: 7 декабря 1943 года был подписан приказ о создании информационного отдела в составе 1-го управления НКГБ; это было первое информационно-аналитическое подразделение в Службе внешней разведки. По утверждению специалистов, все рассказы о том, что и раньше существовали некие аналогичные структуры, являются легендой — несмотря на то, что о них даже существуют воспоминания... Точнее, как мы уже говорили, информационные структуры были, а вот аналитические — нет.

— Это, конечно, огромная заслуга Павла Михайловича Фитина, что он поломал прежнюю практику, когда Сталину выборочно докладывалась пофактовая информация. В смысле, что ему сообщалось, кто что сказал, кто что написал — информация была не аналитическая, не прогнозная, а по конкретному факту, — объясняет ветеран Службы внешней разведки генерал-майор Лев Филиппович Соцков. — Но, во-первых, это искажало общую картину, а, во-вторых, постепенно поток информации становился таким, что человек был уже просто не в состоянии всё это читать... Очень нужно было придумать что-то другое. Сначала придумали разведсводки, а потом всё-таки Фитин пробил создание информационно-аналитического отдела в разведке, доказал необходимость его существования...

Конечно, Павел Фитин лучше, чем многие, понимал всю важность информационно-аналитической работы, а потому, насколько нам известно, занимался ею даже вопреки запретам. Однако не нужно считать, что это только он один был такой умный и всем открыл глаза. В разведке, вообще-то, дураков не держат, так что идея создания в ИНО информационно-аналитического отдела возникла и существовала задолго до прихода туда Фитина, ещё при прежних руководителях разведки. Известно, что были попытки сформировать такое подразделение, но каждый раз высшее руководство категорически выступало против. На удивление, дело было не только непростое, но даже и чреватое многими опасностями...

Сталин категорически запрещал разведке делать какие-то свои домыслы, писать анализы, выводы и прогнозы государственно-политического характера, но при этом «наверху» мало кто понимал, что разрозненная фактура немного чего давала. В частности, она не могла дать «базовой информации разведки» — то есть того материала, на основании которого выявлялась дезинформация, делались выводы и, в конечном итоге, писались бумаги. Ну а раз Сталин это запрещал, то, естественно, категорическими противниками подобной практики были Берия и Меркулов.