Александр Бондаренко - Фитин

Среди “необстрелянной” молодёжи, волею судьбы попавшей в верхи разведки, выделялась группа примерно из полутора десятков сотрудников более старшего возраста. Они вели себя сдержанно, не переговаривались, не крутили во все стороны головами. Кое-кого из них мы знали, например, Сергея Михайловича Шпигельгласа [96] Очевидная ошибка автора; С. М. Шпигельглас с ноября 1938 года находился под арестом, о чём сам автор пишет в этой же книге на с. 49. , заместителя начальника Иностранного отдела, читавшего нам лекции в разведывательной школе.

Наконец нас пригласили в кабинет наркома. Это было большое, отделанное красным деревом помещение, вдоль стен которого стояли мягкие кожаные кресла. На возвышении располагался огромный письменный стол на резных ножках, покрытый синим сукном. Мы расселись в креслах, а товарищи постарше, с Шпигельгласом во главе, заняли стулья прямо перед президиумом.

Вдруг позади стола бесшумно открылась небольшая дверь, которую я принял было за дверцу стенного шкафа, и вышел человек в пенсне, знакомый нам по портретам. Это был Берия. Его сопровождал помощник с папкой в руках. Не поздоровавшись, нарком сразу приступил к делу. Взяв у помощника список, он стал называть по очереди фамилии сотрудников, которые сидели перед ним. Слова его раздавались в гробовой тишине громко и отчётливо, как щелчки бича.

— Зарубин!

Один из сидевших перед столом встал и принял стойку “смирно”.

— Расскажи, — продолжал чеканить нарком, — как тебя завербовала немецкая разведка? Как ты предавал Родину?

Волнуясь, но тем не менее твёрдо и искренне один из самых опытных нелегалов дал ответ, смысл которого состоял в том, что никто его не вербовал, что он никого и ничего не предавал, а честно выполнял задания руководства. На это прозвучало угрожающе равнодушное:

— Садись! Разберёмся в твоём деле.

Затем были названы фамилии Короткова, Журавлёва, Ахмерова и других старослужащих разведки, отозванных с зарубежных постов. Унизительный допрос продолжался в том же духе с незначительными вариациями. Мы услышали, что среди сидевших в кабинете были английские, американские, французские, немецкие, японские, итальянские, польские и ещё Бог знает какие шпионы. Но все подвергшиеся словесной пытке, следуя примеру Василия Михайловича Зарубина, держались стойко. Уверенно, с чувством глубокой внутренней правоты, отвечал Александр Михайлович Коротков... Спокойно, с большим достоинством, вёл себя Исхак Абдулович Ахмеров и другие наши старшие коллеги.

Совещание, если его можно так назвать, — оно было похоже на экзекуцию — закончилось внезапно, как и началось. Дойдя до конца списка и пообещав опрошенным “скорую разборку”, Берия встал и, опять не говоря ни слова, исчез за дверью. Его помощник предложил нам разойтись.

Никаких дополнительных разъяснений к увиденному и услышанному не последовало. Мы были ошеломлены...» [97] Павлов В. Г. Операция «Снег». М., 1996. С. 20-21.

Руководящая глупость? Очевидно. Но в таких вот условиях приходилось работать советским разведчикам перед Великой Отечественной войной...

Если же говорить непосредственно о Павле Фитине, то нам представляется слишком сложным описывать работу оперативного сотрудника, который трудился в центральном аппарате, затем — начальника отделения, заместителя руководителя отдела. Честно скажем, что ничего конкретного об этом периоде его жизни мы не знаем. Зато немало можно рассказать о той информации, которая в это время поступала в Центр из различных резидентур:

«Сов. секретно

По сведениям, заслуживающим доверия, полученным из ближайшего окружения Муссолини:

1. Муссолини настойчиво добивается от Гитлера согласованной итало-германской экспансии и объединённого нажима на Францию. Он старается ускорить получение Италией компенсации за помощь, оказанною ею Германии, и боится полного захвата Гитлером военно-политических позиций в Центральной Европе и на Балканах, что ещё более ослабило бы Италию. <...>

2. Аргументация Муссолини при его последних беседах с Гитлером сводилась к доказательству целесообразности действовать именно сейчас, когда Франция ещё не готова в военном отношении и не оправилась от чешского удара [98] Ввод гитлеровских войск в Чехословакию в октябре 1938 года. , а Англия не закончила ещё свои вооружения. Муссолини якобы выдвигал мысль о необходимости радикального улучшения отношений с СССР, в целях полной изоляции Франции и понуждения этим Англии к нейтралитету или к соглашению с Берлином и Римом, а в случае конфликта — в целях обеспечить Италию сырьём через Чёрное море.

Гитлер якобы отнёсся к предложению о сближении с СССР недоброжелательно, однако не по принципу антибольшевистских соображений, а выдвигал аргумент “военной слабости и необеспеченности Красной армии командным составом”, что якобы лишает сейчас СССР возможности проводить активную политику. <...>» [99] Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации 1939—1941. М., 2011. С. 142-143.

«Из сообщения резидента НКВД в Каунасе

21 ноября 1938 г.

Мы уже отмечали неуклонную фашизацию Литвы и некоторые её шаги и реверансы, направленные на сближение с Германией...

Подбодрённые литовской политикой уступок, немцы в конце июня сего года устроили в Клайпеде [100] До 1923 года — Мемель. Город и порт на побережье Балтийского моря. Передан Германией Литве по итогам Версальского мира 1919 года. пробу сил, организовав массовые антилитовские выступления и прогерманские демонстрации, во время которых литовская администрация в Клайпеде и центральные власти проявили полную растерянность и не сделали должных выводов. <...>

В настоящее время в Клайпедском крае царит фашистский разгул, безудержный террор немцев во всех сферах политической, экономической и культурной жизни. Всё это сейчас направлено на подготовку предстоящих 11 декабря сего года выборов в клайпедский сеймик, причём полную победу немцев на выборах и одновременно окончательную утрату литовцами своего влияния в крае, пожалуй, совсем нетрудно предсказать. <...>» [101] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1: Накануне. Кн. 1. М., 1995. С. 9-12.

«Сов, секретно

<...> По сведениям, полученным из кругов рейхсверовцев, ГИТЛЕР и РИББЕНТРОП решительно подготавливают нападение на Советскую Украину весной будущего года, для чего в качестве основного плацдарма будет использована Прикарпатская Украина.

Во время свидания румынского короля с ГИТЛЕРОМ последний поставил вопрос о пропуске германских войск через Румынию как одно из условий предоставления Румынии займа.