Юрий Рубцов - Сталинские маршалы в жерновах политики

Правда, 27 октября под ударом многократно превосходящих сил врага, применившего 125 танков, пришлось оставить Волоколамск, но войска отошли на заранее подготовленный рубеж, по-прежнему перекрывая путь к столице.

На следующий день произошел эпизод, вызвавший крайнее возмущение Рокоссовского. В штаб армии прибыл генерал армии Жуков во главе специальной комиссии для расследования обстоятельств сдачи города. Константин Константинович был убежден, что никакой необходимости в подобном разбирательстве и примерном наказании виновных нет, и потому подчиненных в обиду не дал.

Надо сказать, что во время битвы под Москвой служебные отношения между двумя полководцами складывались уже иначе, чем раньше. Рокоссовский объяснял это так: «Главное, видимо, состояло в том, что мы по-разному понимали роль и форму проявления волевого начала в руководстве. На войне же от этого многое зависит» [255] Рокоссовский К.К. Солдатский долг. С. 119. .

За этими размышлениями крылся принципиальный для понимания взаимоотношений Жукова и Рокоссовского эпизод, широко освещенный в литературе. Напомним, что когда бои приблизились к Истринскому водохранилищу, командующий 16-й армией предложил отвести вверенные ему войска за водоем и оборону организовать там. Само водохранилище, река Истра и прилегающая местность представляли, на взгляд Рокоссовского, прекрасный рубеж, заняв который заблаговременно, можно было организовать прочную оборону, притом небольшими силами — такими доводами обосновывал командарм свое предложение. Но Жуков категорически запретил это делать. Когда же Рокоссовский, будучи абсолютно уверенным в своей правоте, получил согласие на указанный маневр со стороны начальника Генерального штаба маршала Б.М. Шапошникова, командующий Западным фронтом свой запрет подтвердил самым категорическим образом. А затем состоялся очень тяжелый телефонный разговор. «.. Я вынужден был ему заявить, — говорил Рокоссовский о Жукове, — что если он не изменит тона, то я прерву разговор с ним. Допускаемая им в тот день грубость переходила всякие границы».

Столкнулись два характера, два взгляда на подобные критические ситуации. Как и Жуков, Рокоссовский не страдал отсутствием твердости, воли и целеустремленности. Но, настаивая на том, что высокая требовательность — необходимая и важнейшая черта военачальника, Константин Константинович тут же подчеркивал: железная воля должна непременно сочетаться с чуткостью к подчиненным, умением опираться на их ум и инициативу. При этом полководец не только декларировал этот принцип, но и непременно руководствовался им, умел поправить подчиненного, не задевая его самолюбия и щадя авторитет. Это, к слову, не мог не оценить и Жуков: «С Константином Константиновичем Рокоссовским… мы… хорошо знали друг друга. Ко мне он относился с большим тактом».

Георгий Константинович подчас и сам понимал, что его грубость излишня. К.К. Рокоссовский в одном из фрагментов, исключенных идеологическими цензорами из первого издания книги, описывает эпизод Московской битвы, когда танковые части противника на истринском направлении потеснили 16-ю армию. Рассерженный Жуков прибыл в ее штаб вместе с командующим соседней 5-й армией генералом Л.А. Говоровым.

— Что, опять немцы вас гонят? — с иронией спросил комфронтом. — Сил у вас хоть отбавляй, а вы их использовать не умеете. Командовать не умеете!.. Вот у Говорова противника больше, чем перед вами, а он держит его и не пропускает. Вот я его привез сюда для того, чтобы он научил вас, как нужно воевать.

В этом упреке было много несправедливого: против 5-й армии действовали только пехотные дивизии, а против 16-й — танковые.

Жуков вышел в соседнюю комнату, чтобы по телефону связаться со штабом фронта. Оттуда ему сообщили, что за время его отсутствия части 5-й армии отошли под ударами противника. Надо было видеть, как был взбешен Жуков. Он буквально ворвался в комнату, где находились генералы — хозяин и гость, и срывающимся голосом закричал:

— Ты что? Кого ты приехал учить? Рокоссовского?! Он отражает удар всех немецких танковых дивизий и бьет их. А против тебя пришла какая-то паршивая моторизованная и погнала на десятки километров. Вон отсюда на место! И если не восстановишь положение…

Видимо, поняв неуместность столь жестких упреков в адрес командарма-16, Жуков, как вспоминал Константин Константинович, «слегка, в сравнении со своими обычными нотациями, пожурил нас и сказал, что едет наводить порядок у Говорова» [256] Рокоссовский К.К. Солдатский долг. С. 133. .

Войска генерала Рокоссовского выстояли. А затем в составе фронта перешли 5 декабря в контрнаступление. 16-й армии принадлежит честь освобождения важного железнодорожного узла Крюково, а затем городов Истры и Волоколамска. В эти дни армия и народ, наконец, узнали, кого советская печать в многочисленных публикациях прятала за псевдонимом «командир Р.». 13 декабря 1941 г. во всех центральных газетах были опубликованы фотоснимки Г.К. Жукова и командующих армиями Западного фронта с подписями.

Авторитет Константина Константиновича, как военачальника, был к этому времени настолько велик, что творил буквально чудеса. 21 января 1942 г. управление и штаб 16-й армии получили приказ сдать подчиненные войска соседним армиям, а самим перейти в район Сухиничей и принять в подчинение часть дивизий 10-й армии генерала Ф.И. Голикова. Последний действовал неудачно, и город был захвачен противником. Командующий фронтом приказал Рокоссовскому вернуть его назад, но при этом предупредил: ни на какие дополнительные силы командарм рассчитывать не должен.

На месте сил для наступления оказалось крайне мало. Тогда командующий прибег к военной хитрости: путем ложных радиопереговоров и перемещений войск была создана видимость, будто 16-я армия прибыла сюда в полном составе для развертывания широких наступательных действий. Замысел удался: немецкий генерал, не вступая в бой, сам отвел свою пехотную дивизию из Сухиничей.

Когда начальник штаба 16-й армии генерал Малинин доложил об этом Жукову, тот не поверил сообщению, потребовал личного доклада от самого Рокоссовского. Один военачальник поздравил другого с блестящим успехом, но тут же дал директиву наступательными действиями изматывать противника, не давать ему закрепляться. По мнению Рокоссовского, директива не учитывала ситуации, сложившейся на фронте: противник имел превосходство в силах, которое усугублялось морозами и многоснежьем. Наши части выматывались во много раз больше. Рокоссовский представил Жукову обстоятельный доклад о положении войск с предложением перейти к обороне, но прежний приказ о продолжении наступления был оставлен в силе.