Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

— Кто над «точкой»? — поинтересовался капитан сборной Егоров.

— Виктор Лецко из Астраханского аэроклуба, — назвал молодого летчика Нажмудинов.

— Что скажете, Касум Гусейнович?

— Неплохо. Линии чистые, хорошие. Летает уверенно. Надо бы присмотреться к пареньку.

После приземления Лецко подошел к тренеру; ростом невысок, но телом крепок. Черты лица еще сохранили что-то мальчишеское, задорное. В глазах — немой вопрос. Нажмудинов ответил вопросом:

— В сборной хотел бы тренироваться?

— Конечно. Только вот подойду ли? Я ведь самолетным спортом не занимался.

— Думаю, что подойдешь.

Так Виктор Лецко попал на первые в своей жизни учебно-тренировочные сборы. Кроме него занимались тогда еще несколько кандидатов. Разумеется, с таким пестрым контингентом хлопот навалилось хоть отбавляй. Прежде всего, Нажмудинов не мог забывать о подготовке летчиков основного состава к очередным международным соревнованиям в Венгрии. Одновременно приходилось очень много сил отдавать новичкам, постепенно подтягивая их до уровня опытных пилотажников. Однако спортивных самолетов для тренировок в то время еще не хватало. Вот и приходилось ломать голову: каким образом спланировать полеты? Задача, прямо скажем, не из простых. И обстановка на сборах зачастую создавалась совсем не идиллическая.

— Касум Гусейнович, опять сегодня одни молодые летают? — удивлялся Пономарев. — Представляю, как мы будем выглядеть на соревнованиях в Венгрии! Времени-то осталось в обрез…

— Нельзя жить только сегодняшним днем, — возражал в таких случаях тренер. — Пойми, эти ребята — наш резерв, наше будущее… Кстати, завтра с утра снова выпускаю новичков.

В таких тренировочных полетах «под диктовку» наставника рождается одна из непреложных заповедей пилотажника: летай не просто хорошо, а так, как нужно. Способность же летать «так, как нужно», воспитывается постепенно, исподволь. Чтобы заполучить крупицу опыта, спортсмену приходится проделывать в одном полете десятки непримечательных действий, помноженных на десятки других непримечательных полетов.

Как-то один из молодых не выдержал:

— Касум Гусейнович, да что же это за треклятая бочка такая?! Который уж раз выполняю, и все никак: то получается вяло, то не докручиваю каких-нибудь три-четыре градуса…

Нажмудинов ответил как всегда невозмутимо:

— В работе пилотажника, пожалуй, самое сложное — умение терпеть. Надоело раз за разом повторять одну и ту же каверзную эволюцию, а ты терпишь! Досадно в каждом вылете спотыкаться на такой вот бочке, а ты терпишь! Перетерпишь десятки бочек, штопоров, переворотов — и тебе откроются секреты и бочек, и колоколов, и других сложных фигур. Только надо работать неустанно, работать и анализировать, искать, не сдаваться.

…Далеко не все абитуриенты смогли тогда сдать вступительные экзамены. Некоторым не удавалось овладеть обратным пилотажем. А сколько раз доводилось Нажмудинову видеть, как хорошо владеющий техникой пилотирования кандидат в сборную не «дотягивает» комплекс до конца только из-за физической неподготовленности! Где уж такому выдержать ошеломляющие перегрузки, точно рассчитать и четко выверить каждый жест, сохранить безукоризненную координацию движений? Чисто отработав начало упражнения, он, как правило, потом начинал громоздить одну ошибку на другую: то выходил из зоны пилотажа, то терял темп и неряшливо выполнял трудный элемент, а то и вообще пропускал очередную фигуру.

Нет, недаром в сборной строго соблюдался «сухой закон», никто в команде не курил. Тренер не скрывал, что ко всякой распущенности относится с непримиримостью.

Он строго требовал, чтобы все без исключения выходили на утреннюю зарядку. Регулярно проводил упражнения на батуте, лопинге, гимнастическом колесе. И был всерьез огорчен, застав однажды подающего надежды новичка не на спортивной площадке, где в это время были все летчики, а в номере гостиницы. Тот, конечно, смутился. Нажмудинов спросил:

— Ты что же, перетрудился на вчерашней тренировке? Или, может быть, заболел?

Виновато потупившись, парень молчал.

— Понятно… А знаешь, что писал о таких великий просветитель Вольтер? «Ленивые всегда бывают людьми посредственными». Написано двести с лишним лет назад, а справедливо на все времена. Подумай-ка на досуге, может ли посредственный спортсмен оставаться в сборной.

Нажмудинов хорошо помнил лекции по психологии и педагогике, которые читали им в университете. Как и рабочая бригада, экипаж небольшого судна или семья, спортивная команда — это «малая группа». Обычно в таком микроколлективе и складываются самые тесные, прочные отношения. Здесь каждый чувствует себя в кругу своих, близких ему по духу людей.

Как сохранить этот благодатный микроклимат? Ответ сложен и неоднозначен, но уже в Махачкале пришел тренер к простой, в сущности, мысли. Конфликтную ситуацию лучше предотвратить, обойти стороной, нежели потом по крупицам восстанавливать разрушенные человеческие связи. Рассудительностью и спокойствием всегда можно добиться большего, чем монологом или беседой на повышенных тонах.

Значит ли это, что в команде не могут произойти срывы и конфликты? Конечно, нет. Но надо научиться гасить их внутри коллектива. Внимательность друг к другу — вот ключ к взаимопониманию, Которое поможет свести до минимума возможность возникновения взрывоопасных ситуаций.

Значит ли это, что тренер должен отказаться от требовательности? Разумеется, нет. Но все указания следует облекать в такую форму, которая нисколько не сковывала бы самостоятельность спортсменов, не лишала бы их инициативы и способности мыслить творчески. И, конечно же, не обижала бы излишней категоричностью.

Среди новичков радовал тренера Лецко. Он был прирожденным пилотажником. Однако Нажмудинов хорошо понимал, как много придется еще сделать, чтобы Виктор окреп по-настоящему. Самым подходящим для этой цели средством была отработка точных линий, углов и элементов фигур на вертикалях.

На первый взгляд, упражнение это очень простое. Вот «як» занял исходную позицию на верхнем пределе пилотажной зоны, сделал коротенькую протяжку и сразу бросился в пикирование. Сто… двести… триста метров машина падает к земле. Потом, едва войдя в горизонтальный полет, снова свечой взмывает в вышину. Работая рулями направления и глубины, Лецко старается держать самолет на идеально строгом перпендикуляре. Ему надо добиться, чтобы не было ни малейшего отклонения от вертикали. Только абсолютно чистая линия восхождения обеспечит точный прямой угол к горизонту, под которым машина движется в зенит.

Выдержав некоторое время чистую вертикаль, пилот берет ручку на себя, укладывает «як» на спину и, сделав минимальную протяжку по горизонтали, опять устремляется в пике. Теперь заранее намеченный ориентир поможет ему так же отвесно по отношению к земле выполнить вертикаль вниз. Это повторяется много раз: вверх — вниз… вверх — вниз… Тренер зорко следит за чистотой линий и углов на всех стадиях полета, и стоит летчику допустить буквально мизерное отклонение, мгновенно командует: