Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

…На следующий день Нажмудинов покидал Париж. От подъезда отеля до аэропорта двадцать минут езды. Убегают куда-то назад зеркальные витрины магазинов на Елисейских полях, проплывает мимо и скрывается из глаз Триумфальная арка, и только ажурная громада Эйфелевой башни по-прежнему высится над городом. Оревуар, Париж! До свидания в будущем году! Нынешний можно считать удачным: полпред ДОСААФ успешно выполнил свою миссию.

Завтра придет Касум Нажмудинов в Центральный аэроклуб имени В. П. Чкалова, доложит федерации об итогах поездки. И начнутся напряженные будни — обязательный комплекс утвержден, значит, уже теперь надо начинать тренировки. До будущего лета предстоит его ученикам разучивать, отрабатывать, шлифовать двадцать фигур прямого и обратного пилотажа.

Летом следующего года журналистские пути-дороги привели меня на аэродром ДОСААФ, где сборная команда страны по самолетному спорту завершала подготовку к чемпионату Европы. Дни тогда стояли ясные, безветренные — идеальная погода для полетов. И старший тренер Касум Гусейнович Нажмудинов с раннего утра увозил свою дружину из гостиницы на аэродром.

…Над летным полем висел апельсиновый шар спелого июльского солнца. На стоянке стройным рядком ожидали хозяев серебристо-красные «яки». Солнечные зайчики весело играли на фонарях кабин, перепрыгивали на крылья и фюзеляжи машин, около которых хлопотали техники. Начинался еще один день.

Сначала в воздух ушел разведчик. Пока он совершал предполетную рекогносцировку, пилоты не сидели сложа руки. Каждый занимался заранее порученным ему делом. Валентина Яикова и Любовь Немкова готовили все необходимое для хронометража полетов. Михаил Молчанюк еще раз тщательно осматривал парашюты. Евгений Фролов, Юргис Кайрис, Виктор Смолин и Николай Никитюк укладывали на поле полотнища громадного стартового креста — центра пилотажного квадрата. Чувствовалось, что эти обязанности привычны, а потому выполняются уверенно и быстро.

Мы с руководителем полетов находились на стартово-командном пункте, когда сквозь шумы и потрескивание приемника послышался рапорт разведчика: «Высота облачности… направление ветра… видимость…» После окончания разведки погоды пилоты получили последние указания на сегодняшнюю тренировку, и руководитель полетов разрешил взлет первой группе. Два самолета направились в специально отведенные зоны, чтобы там ожидать своей очереди, а третий занял исходную позицию над аэродромом — над «точкой», как говорят летчики.

…В прозрачной голубой дали Як-50 казался многократно уменьшенной копией настоящего самолета, миниатюрным макетом, которым пилоты разыгрывают свои упражнения на земле. Но там, над «точкой», была сейчас Халидэ Макагонова. Это ее позывной прозвучал в приемнике:

— Я — тридцать четвертый. Разрешите выполнять задание.

— Тридцать четвертый, разрешаю выполнять задание, — ответил Нажмудинов.

В эту минуту он так пристально всматривался в небо, что стало ясно: для него уже ничего не существует, кроме происходящего на высоте. Макагонова начала комплекс, а наставник спокойно и уверенно подавал команды, подсказывал, оценивал:

— Внимание, начинай первую фигуру. Так, теперь — вертикаль вверх. Пошла, пошла!

И мне почему-то показалось, что самолет отвесно лезет в зенит не благодаря тяге винта, а подчиняясь этому почти гипнотизирующему приказу «пошла!». Но вот достигнута некая кульминационная точка, и Макагонова переводит самолет в штопор.

Машина падает капотом к земле, одновременно вращаясь вокруг продольной и вертикальной осей. Как долго может длиться секунда? Вопрос вовсе не бессмыслен, когда видишь эту фигуру. Хотя я знаю, что на полтора витка пилот затрачивает не более трех-четырех секунд, вместимость трудноуловимых в другой обстановке отрезков времени здесь как бы утраивается. Наконец Макагонова останавливает вращение — фиксирует окончание фигуры, и делает это, на взгляд тренера, не совсем уверенно, потому что сразу же следует команда:

— Остановка штопора нечеткая. Раньше и энергичнее нужно отдавать ручку против вращения. Теперь переворот на спину — раз, два — так, хорошо.

Машина мчится по горизонтали колесами вверх.

— Начинай бочки на вираже, — командует Нажмудинов.

Повиснув вниз головой на привязных ремнях, Макагонова делает небольшую протяжку по оси зоны пилотажа и тут же начинает выполнение виража с четырьмя вписанными в него бочками.

«Як» становится на крыло, или «на нож». Я вижу, как через равные отрезки замкнутой кривой самолет четырежды прокручивается на триста шестьдесят градусов вокруг продольной оси и слышу синхронный комментарий тренера:

— Первая бочка — нормально… Вторая — нормально… Третью градусов на пять недовернула — поторопилась вращать по элеронам. На четвертой бочке замедление вращения по элеронам, будь повнимательнее! Заканчивай вираж, фиксируй. Пройди еще вперед, уточни место. Начинай колокол.

Макагонова снова переводит машину в горизонтальный полет и разгоняет ее до необходимой скорости, — предстоит выполнить одну из труднейших и тончайших фигур высшего пилотажа.

Нажмудинов весь внимание, собранность, сопереживание. Каждое усилие, каждое движение Макагоновой он пропускает сейчас через себя, будто рука его тоже преодолевает тугой ход ручки управления, а ноги чутко ощущают упругую податливость педалей. Он чувствует все, что происходит в кабине самолета, и в любую секунду готов внести коррективы в действия ученицы.

Вот летчица энергично отдает ручку управления от себя, и «як» свечой начинает подъем по вертикали. Многопудовая тяжесть тотчас наваливается на все тело. Макагонова испытывает шестикратную перегрузку. Почти лишенная возможности двинуть рукой или ногой, она тем не менее обязана сейчас работать с особой точностью. Потому что нельзя допустить ни малейшего отклонения от вертикали подъема ни вправо, ни влево. Но она все-таки чуть-чуть отклонилась влево. Нажмудинов реагирует мгновенно:

— Ось влево на три градуса! Исправляй!

«Яки» в групповом полете.

Превозмогая перегрузку, летчица точным движением рулей устраняет ошибку. Машина продолжает взбираться вверх, однако теперь Макагонова уже плавно убирает газ: ей нужно постепенно снижать скорость. Наступает, пожалуй, один из самых трудных и ответственных этапов — создание надежной предпосылки для отмашки самолета в нужную сторону. И тренер напоминает:

— Пора начинать страховку.

Программой предусмотрено выполнение колокола с отмашкой «вперед», поэтому летчице нужно едва заметным движением ручки управления от себя постепенно наклонить самолет на три-четыре градуса вперед от строго перпендикулярной оси подъема. С земли такой угол наклона, разумеется, увидеть очень трудно. Впившись глазами в крохотную машину, Нажмудинов подсказывает: