Александр Сенкевич - Будда

На протяжении более чем сорока лет Томас Уильям Рис-Дэвидс систематически вводил в научный обиход еще не опубликованные тексты Палийского свода. Его старания по возрождению на английском языке сокровищницы буддийской мудрости не прошли даром. Общими усилиями западных буддологов были переведены все тексты трех разделов Палийского свода, куда вошли, в частности, Винная-питака в переводе Германа Ольденберга и Сутта-нипата в переводе Вигго Фаусбелля. Теперь было на что опереться людям, желающим узнать о Гаутаме Шакьямуни Будде и его учении как можно больше [140] Томас Э. Будда. История и легенды. М., 2003. С. 15. .

Датский ученый Вигго Фаусбелль опубликовал в 1854 году перевод с языка пали на латынь Дхаммападу. Это был первый текст Палийского свода, изданный в Европе. С 1877 по 1896 год Обществом палийских текстов были напечатаны Джатаки в английском переводе Макса Мюллера и в сопровождении обширных комментариев Вигго Фаусбелля. Особую ценность для индологов представляет труд Вигго Фаусбелля Индийская мифология в соответствии с Махабхаратой (Лондон, 1903).

Герман Ольденберг издавал с 1879 по 1883 год в своем переводе Винная-питаку, или, как он ее назвал, Устав, одну из важнейших частей Палийского свода.

Как бы ни были привлекательны, познавательны и даже поучительны буддийские идеи Махаяны и Ваджраяны, они в большинстве своем, к великому сожалению, останутся за пределами этой книги. Ведь эта книга не об истории и эволюции буддизма, а о его основателе, человеке необыкновенных нравственных качеств, глубокого ума и провидческого дара. Она о той личности, для кого страдание и освобождение от него представляют состояние единого бытия и существуют в своем нераздельном виде не только как космическая, а преимущественно как психологическая реальность. Соответственно Гаутаме Будде судьба каждого человека была важна как собственная. Понятно поэтому, что у миллионов людей Будда возбуждает чувство величайшего почитания.

Гаутама Будда не был ни богом, ни божьим сыном. Он вошел в историю человечества как ее выдающийся герой и реформатор человеческого сознания. Он попытался передать всем, кто пожелал его услышать, приобретенный им духовный опыт не как очередную религиозную догму, а как разработанный им метод, с помощью которого возникала возможность постепенно осознать в себе природу Просветленности, накапливая позитивные впечатления и трансформируя мешающие этому процессу эмоции в различные виды мудрости. Он возвел в ранг божества не самого себя, а свое прозрение о том, что есть истинная реальность и как надо жить, чтобы добиться ее адекватного восприятия.

Рассказы о событиях из жизни буддийской общины в изложении любимых учеников Будды, передаваемые из поколения в поколение, сохранились, но думать, что эти воспоминания, принявшие форму сутр и джатак, назидательных рассказов о земных перевоплощениях Будды, дошли к 83 году до н. э. в их первозданном виде, — заблуждение. Эти отголоски давних историй сравнимы с галькой. Консистенция одинаковая, но форма отлична от изначальной — основательно обкатана временем.

Помимо этих литературных памятников в качестве источников сведений о Будде сохранились до наших дней и некоторые произведения изобразительного искусства. Например, знаменитые рельефы из Амаравати (город на юго-востоке Индии в штате Андхра-Прадеш, находящийся неподалеку от основанного в III веке до н. э. города Дхараникоты, столицы древнего государства Андхра, в то время центра буддизма), на ограде и на облицовочных цокольных плитах ступы, буддийского культового сооружения, датируемые III веком н. э. Эта ступа — самая большая из тех, что сохранились от стародавних времен до сегодняшнего дня. Ее первоначальную постройку относят ко II веку до н. э. Мы видим на них Будду, снисходящего на белом слоне с небес Тушита, его рождение, его бегство из собственного дворца, его Просветление, его первую проповедь и его уход в Пари-нирвану. Совершенная с художественной точки зрения работа на тот же сюжет была обнаружена и в Сарнатпхе, месте первой проповеди Будды Шакьямуни.

Не будем, однако, ломать копья при выяснении того, какие из этих источников сведений о Будде самые древние, а какие нет. Последуем совету Марка Блока (1886–1944), знаменитого историка и героя французского движения Сопротивления: «Не следует предаваться “фетишизму истоков”».

Новые открытия, проливающие свет на личность первого в мире людей учителя нравственности, ожидают пытливых исследователей впереди. Тех, кто был и остается настойчив и неугомонен в своем желании узнать настоящую правду о том, как все происходило на самом деле или могло происходить. Дело остается за малым — ознакомиться с наибольшим количеством буддийских текстов на всевозможных языках (пали, санскрите, тибетском, китайском, японском, сакском) и постепенно, по крупицам, собрать информацию, необходимую для восстановления жизненной правды. Но это «малое» безразмерно, как наша Галактика. Ведь рукописей на этих языках в разных странах существует неисчислимое множество. Большая часть из них хранится в многочисленных буддийских монастырях: в Китае, Шри-Ланке, Бирме, Вьетнаме…

Великая литература буддизма, как утверждал выдающийся востоковед академик Владимир Николаевич Топоров, огромна и возникла на «пересечении буддийского морально-этического и религиозно-философского учения с местными традициями» [141] Топоров В. Н. Дхаммапада и буддийская литература //Дхаммапада. М., 1960. С. 12. .

Подведем первые итоги. Никакими документальными письменными источниками о жизни Будды до его проповеднической деятельности со стороны его современников мы не располагаем. К тому же сведения о его жизни и пути к Просветлению зафиксированы через два столетия после его смерти, а подробности — и того позднее, приблизительно через четыреста лет. И все-таки рассказов о нем самом, его учениках и его деятельности сохранилось немало.

Не чудо ли? Разумеется, чудо! Чудо памяти народной. Память каждого отдельного человека избирательна. Память поколений избирательна вдвойне, особенно когда оформляется преданием. Оно рассказывает нам о самом важном, самом существенном и по сути своей более достоверно, чем свидетельства летописцев, исторических хроникеров, которые часто не по делу словоохотливы и искажают произошедшие события из-за своей политической и религиозной предвзятости, а также в угоду высшим соображениям или по каким-либо иным причинам. Не зря же Герман Ольденберг и Томас Уильям Рис-Дэвиде на заре появления европейской буддологии как науки были убеждены, что при условии удаления некоторых совсем уж фантастических историй буддийское предание вполне заслуживает доверия.