Евгений Новицкий - Георгий Данелия

Он был скуп на похвалы. Мог сказать: “Молодец!” И это надолго звучало музыкой в твоих ушах.

Снимали мы в основном на корабле. Плавать приходилось много. По команде прыгали в воду. Потом круги бросали, вылавливали друг друга. Данелия стоял на палубе, он, по-моему, даже в шлюпку никогда не садился. Мэтр есть мэтр.

Корабль шел по реке. К берегу мы подходили редко.

Группа жила в замкнутом пространстве. Еда — макароны по-флотски. Чтобы сойти на берег в свободное от съемок время, надо было, как такси, поймать пролетавшую мимо ракету. Катер останавливался, полчаса швартовался. До Нижнего Новгорода он тебя доставлял, а чтобы вернуться, нужно было все рассчитать, потом уговорить капитана, чтобы он пришвартовался к нашему кораблю. В общем, пару раз съездишь, третий не захочется, да и опоздать опять же боишься. С тех пор я вообще никогда не опаздываю».

«Работать с Данелией было легко, — вторит Алексею оператор «Фортуны» Геннадий Карюк, замечательно сработавшийся с режиссером еще на «Орле и решке». — Был у него свой метод. Вот сидим мы, все отрепетировали, но не снимаем, а он ходит-ходит и вдруг как закричит: “Мотор!” И мы тут же бросаемся по своим местам. Как солдаты по тревоге».

А снять надлежащим образом пресловутый финал, из которого родился весь фильм, получилось благодаря художнику Владимиру Аронину — тому самому, который в конце 1980-х заместил Александра Адабашьяна в постоянной съемочной команде Никиты Михалкова.

«Посреди реки погружается в воду Фома.

Вода стремительно доходит Фоме до пояса. Фома берет под козырек.

Корпус баржи утыкается в дно реки.

Погружение внезапно прекращается. Фома с приложенной к козырьку рукой оказывается по грудь в воде.

У берега в воде стоят застывшие Вадим, Толик, Петрович и Маша.

Посередине реки торчит голова Фомы в капитанской фуражке.

Из воды взмывают вверх заряды фейерверка.

А в синеве неба летит дирижабль, и звучат слова песни: “…успокой ты меня!..”.

Фома улыбается».

В фильме это выглядит ровно так, как надо, то есть куда более впечатляюще, чем на бумаге.

Сам Георгий Николаевич в отличие от критика Савельева не считал, что это «единственный по-настоящему данелиевский кадр» в картине. Но все равно «Фортуна», по-видимому, не принесла режиссеру большого удовлетворения — и во многом именно из-за этого он предпочел отойти от игрового кино и сконцентрироваться на анимации.

В последних интервью Данелия говорил о «Фортуне» редко и скупо: «Мне нравится эпизод, в котором на сухогрузе везут монашек и они молятся. Но не тот это фильм, которым хотелось заканчивать карьеру».

Совсем не таким будет отношение режиссера к своей последней полнометражной работе — мультипликационной картине «Ку! Кин-дза-дза!», которую в заключительной главе мемуаров Данелия назвал лучшим, что он сделал в кино, со времен «Паспорта».

Афиша фильма Георгия Данелии «Фортуна» (2000)

«Американцы предложили мне снять фильм по “Кин-дза-дзе”. И я спросил у них: “А зачем?” Мне ответили, что эта тема сейчас стала острой, плюс это будет современное кино с современными технологиями, интересное по всему миру. И когда я представил, что Уэфа и Би будут играть американские актеры, мне стало дурно. Я отказался и даже не продал им права на экранизацию. Так вот одной из их идей было сделать так, чтобы землян играли реальные люди, а инопланетяне были нарисованные. Уже гораздо позже мне пришла в голову мысль: а почему бы не сделать из этого полностью анимационную историю? Я ее сразу увидел — и пепелац, и героев. И, конечно, я понимал, что придется менять многое. Добрые и наивные герои сейчас бы не сработали».

Штатовцы вышли на Данелию еще в девяностых, а к воплощению невольно подкинутой ими идеи режиссер приступил лишь в середине нулевых.

Но уже до того, как у Георгия Николаевича созрело твердое намерение переключиться на анимацию, он решил для себя, что на какое-то время оставит свою коронную область режиссуры игрового кино.

Одна из главных причин этого прискорбна и прозаична — после семидесяти у Данелии стало ощутимо ухудшаться здоровье. Тут-то режиссеру и пришло в голову пойти по пути лирического героя звучащей в «Афоне» песенки группы «Араке»: «Скоро стану я седым и старым, уйду на пенсию писать свои я мемуары».

Первый том данелиевских мемуаров — «Безбилетный пассажир» — увидел свет в 2003 году; второй — «Тостуемый пьет до дна» — в 2005-м. Впрочем, Георгий Николаевич никогда не называл эти книги мемуарными, а подобрал для них куда более точное определение — «“байки” кинорежиссера». Читаются все «байки» Данелии на одном дыхании — легкость, юмор и невероятная занимательность чувствуются в каждой строке. В этом отношении (а отчасти и в стилистическом) воспоминания Данелии допустимо сравнить с произведениями его любимого в последние годы писателя — Сергея Довлатова.

В одном интервью Георгий Николаевич обмолвился, что пробовал читать Виктора Пелевина, но сразу понял, что это не его литература, и за других модных постсоветских авторов браться уже не пытался. А вот Довлатова оценил и полюбил сразу и навсегда: «…Вот этого писателя я боготворю. Скажете — это не совсем современный. Но для меня он современный, он открылся-то для меня сравнительно недавно. Раньше я не мог его читать, к сожалению. Если бы он жил здесь, я бы обязательно снял вместе с ним фильм по его произведениям. Мы с ним мыслим одинаково. Только он талантливее намного…»

В год выхода книги «Тостуемый пьет до дна» состоялась также премьера фильма Евгения Гинзбурга «Анна», сценарий к которому был написан Георгием Данелией совместно с Рустамом Ибрагимбековым.

История создания этого сценария также уходит корнями в 1990-е годы. В 1993-м знаменитый итальянский кинопродюсер Карло Понти обратился на «Мосфильм» с предложением совместной постановки «Анны Карениной». На заглавную роль Понти прочил свою жену Софи Лорен, несмотря на то что ее возраст тогда уже приближался к шестидесяти. Владимир Досталь поинтересовался у Данелии: не возьмется ли, мол, возглавляемое Георгием Николаевичем объединение «Ритм» за такую постановку? Данелия выдвинул встречное предложение — экранизировать пьесу Александра Островского «Без вины виноватые». На главную роль Отрадиной-Кручининой Софи Лорен, по мнению Данелии, подходила очень хорошо.

Для сочинения соответствующего либретто Данелия пригласил в соавторы своего друга Ибрагимбекова. Однако итальянцы в результате пошли на попятную — как считал Данелия, из-за сложной обстановки в тогдашней России.