Александра Косарева - «Запомните меня живым». Судьба и Бессмертие Александра Косарева

Наверное, в Лефортово, после выбитых вашими друзьями признаний, перед расстрелом, Косарев припомнил этот пленум и отчасти пожалел о своей речи, потому что в Лефортово он уж точно не стал бы петь «Интернационал», как Ежов, или орать: «За родину, за Сталина!»

Если бы пленум был в феврале 1939-го, он бы вышел к микрофону и, оглянув зал, сказал, что хотя Бухарин, Томский и Рыков в оппозиции, — которая одно время признавалась даже отцом террора Ульяновым-Лениным, — но они не враги. И давайте их послушаем. А если не станете слушать, то все вы в президиуме лишь кучка трусливых преступников и палачей, которые чем больше расстрельных списков подписывают, тем страшней, и это уже не остановить…

Но в марте 1937-го Косарев, отпив из стакана чаю, откашлялся и сказал нечто иное (по стенограмме):

«— Товарищи, в продолжительной контрреволюционной, антисоветской работе группы правых — Бухарина, Томского и Рыкова — против нашей партии, против нашего рабочего класса и крестьянства, против ленинско-сталинского руководства ВКП(б), виднейшее место занимала известная партия, так называемая «бухаринская школа молодых».

В эту «школку» входили: Слепков, Марецкий, Астров, Айхенвальд, Цетлин, Сапожников, Кузьмин и целый ряд других лиц, к которым впоследствии примкнули так называемые леваки — Шацкин, Стэн и другие. Эта «школа молодых» была подобрана, организована и воспитана своим идейным организатором и учителем Бухариным…»

Косарев говорил как по тексту, написанному даже не им самим. Но говорить следовало, если ты не хотел, чтобы при выходе из зала к тебе не подошли дюжие опричники Ежова и не заломили руки.

Говорить надо было — по просьбе самого Сталина. И не спрашивать себя, отчего же еще в двадцатых он припугивал чекистов Менжинского: крови нашего Бухарчика хотите?! Не видать вам его крови! Тоже всё покатилось немного не в ту сторону, в которую желал и сам Бухарин, шеф-редактор газеты «Известия». Написал брошюры, привлек молодежь, его идеи нравились и начинали обретать материальную силу. И до смерти напугали вождя.

А почему? А потому что есть правда, о которой и теперь неохотно пишут историки. Правая оппозиция была для Сталина главной опасностью, потому что отражала интересы зажиточных крестьян, которые не могли простить большевикам раскулачивания и голода. И если бы у Бухарчика получилось, они бы пошли за ним до конца.

Поэтому, кстати, в 1935–1936 годах и начались такие серьезные бунты на юге России, что для подавления не хватало сил войск НКВД, бросили армию с артиллерией и даже авиацией. А одну эскадрилью, командир которой отказался выполнять приказ по уничтожению восставших, расформировали, отняли знамя, а летчиков во главе с командиром расстреляли на месте — как по правилам военного времени.

Между тем, и Цетлина, и Шацкого Косарев давно и отлично знал. Оба были в разные годы первыми секретарями ЦК комсомола.

К моменту пленума ЦК партии Лазаря Абрамовича Шацкого уже не было в живых. Наверное, всё могло сложиться иначе, его арестовали 10 февраля 1935 года, приговорили к пяти годам, и он сидел в Суздальской тюрьме особого назначения, то есть для оппозиционеров, лютых врагов товарища Сталина. Но вдруг в июле 1936 года его срочно этапировали в Москву и решением ВКВС СССР 10 января 1937 года расстреляли.

Кстати, прах Лазаря Шацкого захоронен недалеко от могилы Косарева, тоже на территории Донского монастыря.

Ефим Викторович Цетлин на момент выступления Косарева сидел во Владимирском централе. Но после пленума, после разгрома бухаринской оппозиции, после того, как покончил с собой Томский, Цетлина переправили в Иваново, где располагалось областное управление НКВД.

Там ежовская «тройка» обвинит его в контрреволюции и терроре и его расстреляют 22 сентября 1937 года.

Самого Косарева еще не трогали. Только по насмешкам в Кремле или по откровенно злобным выпадам врагов он мог догадаться, что его имя тоже находится в списке тех, кто уже приговорен товарищем Сталиным к небытию.

Тем не менее, приближать свое небытие Косарев не собирался и поэтому отрабатывал партийные наказы. Но более в риторике, чем в конкретных шагах, как только мог и умел. А он умел это делать очень хорошо.

Но этого было мало. Следовало не только призывать комсомольцев к борьбе, а как-то еще своими словами объяснить свое видение этой борьбы.

Вот что сказал Александр Васильевич на бюро ЦК ВЛКСМ, когда обсуждался доклад о руководстве Днепропетровской комсомольской организацией еще в августе 1936 года:

— Врага, вооруженного пистолетом, найти легче, а вот правых — труднее, если они не проявляют себя активно. Но это не говорит о том, что их мало.

Он сетовал на то, что комсомольские организации не имели опыта обнаружить, выискивать врага — желание есть, а вот умения недостаточно. Люди всерьез не верят в то, что враг имеет влияние на молодежь, на отдельные звенья.

Эту же мысль он повторил через год, в мае 1937-го на третьем пленуме ЦК комсомола. На повестке дня стоял вопрос о подготовке к выборам.

Но по сути нагнеталась истерия, связанная с вопросами «бдительности»:

— Мы еще не умеем, как следует, как этого требует от нас партия, обнаруживать врагов, выискивать и разоблачать. Искать их нужно не только на стороне, а прежде всего в комсомольских организациях.

Политбюро и НКВД требовали от Косарева голов.

17 июля 1937 года секретариат ЦК ВЛКСМ снимает с работы, выводит из состава членов Центрального Комитета Дмитрия Лукьянова. 19 июля это решение подтвердило бюро ЦК. Окончательное решение об исключении Лукьянова из состава Центрального Комитета принимали путем опроса и заочного голосования членов ЦК. Формулировка — за связь с врагами народа. Дмитрий Лукьянов был репрессирован, и только в 1957 г. ЦК ВЛКСМ отменил это решение как совершенно необоснованное.

1 августа 1937 года взялись за первого секретаря Западносибирского крайкома комсомола Николая Пантюхова. Послали в Новосибирск телеграмму: «Обком партии, товарищу Эйхе. Предлагаю немедленно снять с работы секретаря обкома Пантюхова по мотивам отсутствия необходимой политической остроты в борьбе с врагами народа, отсутствия политической бдительности, зажима критики и самокритики, а также из-за явно слабого руководства организацией, неправильности подбора кадров. Прошу составить ваше мнение также о возможности выдвижения местной кандидатуры. Цекамол. Косарев».

Все они, включая и самого Косарева, были приговорены.

Но кто, даже из приговоренных узников, не таит в душе надежду?

Наверное, еще до этого февральско-мартовского пленума, от которого уже вовсю смердело болотом и кладбищем, Косарев понял, что как ни абсурдны требования Кремля — человек за человеком, партиец за партийцем придется сдавать на расправу своих.