Янош Ханкиш - Если бы Лист вел дневник

Причины этих почестей и причину его радости по их поводу Лист объяснил сам в ответ на эти выпады:

«Венки цветов, которые дилетанты городов Нью-Йорк и Палермо сложили к ногам мадам Элслер и мадам Пиксис, служат лишь блестящей манифестацией энтузиазма публики. Сабля же, врученная мне в Пеште, представляет собой признание меня нацией, выраженное в исключительно национальной форме… означает награду за некоторые незначительные мои заслуги перед отечественным искусством; это было в первую очередь, – что я так и воспринял, – славное связующее звено, которое заново соединило меня с родиной и возложило на меня, как на человека и художника, до конца моей жизни серьезные обязанности и обязательства. Венгрия приветствовала во мне человека, от которого она, высоко ценя военные и политические деяния других своих сынов, ждет также славных подвигов и в области искусства».

По дороге из Пешта в Вену Лист задержался в Дьёре и Братиславе, где также выступал с концертами. Из Вены он ненадолго отправился в Шопрон и в свою родную деревню Доборьян. Итак, пророчество сбылось: он прибыл «в хрустальной карете». Торжественный, сердечный и дружественный прием, оказанный ему соотечественниками, глубоко тронул Листа.

Так закончилась первая после долгого отсутствия поездка на родину.

Итак, впереди большое турне.

Февраль. Из Вены Лист едет в Лейпциг, выступая по пути с концертами в Праге и Дрездене. Следуя приглашению Шумана, опубликованному от имени Флорестана и Евсебия в «Новом музыкальном журнале» еще в 1838 году, он хочет посетить Северную Германию.

17 марта. В отличие от Дрездена, в Лейпциге Лист наталкивается на враждебный прием. Здесь его постигла первая неудача. Положение спас Мепдельсон, организовавший на другой день частный утренник, на который пригласил также и Листа. Последующие концерты прошли с обычным успехом, но без должного понимания – всюду его сопровождала оброненная кем-то злая фраза: «Да, но в Лейпцигском Геванд-хаузе (концертный зал) не очень-то ценят его композиции».

Май. Триумфальная поездка по Англии. Здесь он находит для своих сольных концертных вечеров без других исполнителей меткое выражение «Piano-Recital» (речитатив соло на фортепьяно), которое с тех пор и вошло в обиход.

Июнь. Концертная поездка через Брюссель вдоль Рейна. В Бонне он отдает десять тысяч франков на сооружение памятника Бетховену.

Октябрь. Концерты в Гамбурге. Как и в Лейпциге, здесь он жертвует семнадцать тысяч франков на учреждение пенсионного фонда для музыкантов.

Во время этих концертных поездок Листа всюду сопровождали его «Венгерские национальные мелодии», впоследствии переработанные в венгерские рапсодии, первые две тетради которых были изданы еще в том же году.

3 января. В пештском «Атэнэуме» [14]опубликована ода великого венгерского поэта Вёрешмарти «Ференцу Листу». Программа, которую великий романтик развертывает в своем стихотворении, кажется, исходит из глубины сердца самого Листа…

Зиму Лист провел в Англии.

На обратном пути в начале февраля, среди моря, между Ливерпулем и Остенде, он первый раз в жизни пережил сильный шторм, длившийся в течение пяти дней. Это событие произвело на него глубокое впечатление.

Затем он направился в Брюссель, где его ожидал Г. Беллони. Лист, по совету матери, взял этого надежного человека к себе на службу в качестве секретаря, с тем чтобы он несколько сдерживал его чрезмерно щедрую благотворительность и никому не позволял злоупотреблять его сердечной добротой.

В сопровождении графа Шандора Телеки и князя Феликса Лихновского, с которым Листа связывали узы глубочайшей дружбы, Лист через Льеж едет в Париж.

Март – апрель. За время отсутствия Листа Тальберг прочно утверждается в Париже. Несмотря на сильную оппозицию, несмотря на брань Антона Шиндлера, того самого, который распорядился на своих визитных карточках, под своей фамилией напечатать слова «l'ami de Beethoven», [15]Листу удалось после трех концертов завоевать свое прежнее положение и добиться даже еще большего успеха.

Май – июнь. Лист возвращается назад в Лондон. Графиня д'Агу, вопреки его воле, сопровождает его.

4 июля Лист принимает участие в музыкальном празднике в Гамбурге, затем едет в Копенгаген в качестве гостя короля Христиана VIII.

Осень Лист провел с Мари д'Агу и детьми на рейнском острове Нонненверт. Здесь, на Рейне, он впервые близко соприкоснулся с немецким искусством и литературой. Его немецкий язык был к этому времени далеко не безупречен. Разговаривал он и даже писал матери на французском языке. Со свойственной ему жаждой знаний, под впечатлением окружающей природы, он набрасывается на изучение немецких саг и немецкой поэзии. Здесь была создана его первая немецкая песня – «Лорелея».

23 августа Лист дает концерт в пользу фонда по завершению постройки Кёльнского собора и

в сентябре во Франкфурте-на-Майне в пользу учреждения Моцартовского фонда.

После того, как графиня с детьми вернулась обратно в Париж, Лист в сопровождении князя Лихновского предпринял ряд дальнейших концертных поездок.

26–29 ноября. В городе Гёте – Веймаре – Лист играет при герцогском дворе и завязывает многообещающие связи.

Через Йену и Лейпциг он едет дальше, в Берлин.

27 декабря. Первый концерт Листа в Берлинской школе пения. За ним последовали двадцать открытых публичных и бесчисленное число неофициальных концертов. Он выступает также и как дирижер.

Успех во время поездки по Германии достигает в Берлине своей наивысшей точки. Король Фридрих Вильгельм IV открыто поддерживает Листа вопреки противникам современной музыки. Почести, которых обычно удостаивались лишь государи, относились на этот раз не только к виртуозу, но и к музыкальному величию и творческому гению Листа.

3 марта. В день отъезда Листа из Берлина весь город был на ногах. Каждый хотел увидеть его еще хоть раз. Прежде чем сесть в карету, ему пришлось, уже в дорожном платье, сыграть на прощанье еще раз в гостинице, где он жил.

По дороге в Петербург

14 марта в Кенигсберге философский факультет университета удостоил его редкой чести, присвоив ему ученое звание доктора музыки.

Лист поблагодарил за диплом «почетного доктора музыки» следующими словами:

«…я повторяю, что горжусь высоким званием учителя музыки (позволю себе заметить, что слово „музыка" я употребляю в его высоком, полном, античном значении), которым Вы, высокочтимые господа, меня удостоили, и сознаю свой долг непрерывно учиться и неустанно работать».