Чарльз Чаплин - Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина
- Название:Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент 5 редакция «БОМБОРА»
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-109730-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чарльз Чаплин - Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина краткое содержание
Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Убери всю эту гадость, ты захламил всю мою уборную.
Иногда Херст выглядел удивительно наивным. Однажды он поехал на премьеру одного из фильмов Марион и пригласил меня присоединиться к нему. За пару десятков метров от кинотеатра машина остановилась, и Херст вышел, потому что не хотел, чтобы его видели вместе с Марион. Однако во время яростной политической схватки «Херст Экзаминер» и лос-анджелесской «Таймс» Херст яростно обрушился на оппонентов, а «Таймс», в свою очередь, отбиваясь, перешла на личности и обвинила Херста в двойной жизни и в том, что он устроил себе любовное гнездышко в Санта-Монике вместе с Марион. Херст не ответил на этот выпад, но через день пришел ко мне (у Марион накануне умерла мать) и спросил:
– Чарли, не согласитесь ли вы вместе со мной нести гроб на похоронах миссис Дэвис?
Конечно, я согласился.
В 1933 году или около того Херст пригласил меня в поездку по Европе. Он забронировал половину пассажирских мест на одном из океанских лайнеров компании «Кунард». Я вежливо отказался, так как иначе мне пришлось бы путешествовать еще с двадцатью такими же, как я, приглашенными и делать все, что Херст захочет.
Я уже имел опыт путешествий с Херстом во время поездки в Мексику, когда моя вторая жена была беременна. Колонна из десяти машин следовала за автомобилем Херста и Марион по полному бездорожью, и я тогда проклял все на свете. Дороги были настолько ужасны, что нам пришлось свернуть с маршрута и остановиться на ночевку на одной из ферм. В доме нашлось всего две свободных комнаты для двадцати человек. Одну комнату благородно отдали моей жене, Элинор Глин и мне. Кто-то спал на столе, кто-то – на стульях, некоторые – в курятнике и на кухне. Наша комната выглядела совершенно фантастически: на единственной кровати спала моя жена, я кое-как устроился на двух стульях, а на разобранной кушетке возлежала Элинор в вечернем платье, шляпке, перчатках и с вуалью на лице, словно собиралась на ужин в «Ритц». Она лежала, сложив руки на груди, как мертвец в гробу, и именно в таком положении, ни разу не шевельнувшись, проспала до самого утра. Я знаю это точно, так как мне самому так и не удалось заснуть в ту ночь. Рано утром я видел краем глаза, что Элинор встала. Она выглядела так, как будто и не ложилась: все было на месте, прическа выглядела идеально, лицо – свежее и с макияжем. Казалось, она только что вышла к чаю в отеле «Плаза».
В Европу с Херстом отправился Гарри Крокер, мой бывший помощник режиссера. В то время Гарри был секретарем Херста по связям с общественностью. Он попросил меня дать У. Р. рекомендательное письмо для знакомства с сэром Филипом Сассуном, что я и сделал.
Филип принял Херста по высшему классу. Он знал про сильные антибританские настроения Херста, и, чтобы изменить ситуацию к лучшему, устроил тому встречу с принцем Уэльским. Он оставил их наедине друг с другом в своей библиотеке, где, как мне потом рассказывал сам Филип, принц напрямую спросил Херста о его негативном отношении к Англии. В итоге они проговорили около двух часов, и этот разговор, как сказал Филип, имел положительное воздействие на обоих участников.
Я никогда не мог понять эту неприязнь Херста, ведь в Англии у него была серьезная часть бизнеса, которая приносила ему существенный доход. Его прогерманские настроения относились к временам Первой мировой войны, когда он водил дружбу с графом Бернсторфом, послом Германии, что привело к серьезному скандалу, и даже Херст со всей своей мощью и влиянием с огромным трудом смог остановить его. Но иностранный корреспондент Карл фон Виганд, работавший на Херста, продолжал писать хвалебные статьи о Германии вплоть до начала Второй мировой войны.
В Европе Херст посетил Германию и взял интервью у Гитлера. В то время мало кто знал о гитлеровских концентрационных лагерях. Впервые о них было упомянуто в статьях моего приятеля Корнелиуса Вандербильта, которому удалось проникнуть в такой лагерь под каким-то предлогом, а затем написать о том, как нацисты пытали заключенных. Но его истории о зверствах звучали как фантастические рассказы, в которые мало кто поверил.
Вандербильт прислал мне несколько открыток с фотографиями Гитлера, выступавшего с речью. У того явно было лицо комика, неудачная пародия на меня – с дурацкими усиками, растрепанными сальными волосами и отвратительным узким и маленьким ртом. Я не мог воспринимать Гитлера серьезно. На открытках он стоял в разных позах: на одной – с руками, которые, как клешни, охватывали толпу, на другой – с одной рукой, протянутой вверх, и с другой – опущенной вниз, как игрок в крикет, готовый бросить мяч. На третьей он вытянул сцепленные руки вперед, как будто тужился поднять тяжелые гантели. А рука с протянутой кверху ладонью в нацистском приветствии всегда вызывала у меня желание поставить на нее поднос с грязными тарелками. «Это сумасшедший!» – подумал я тогда. Но когда Эйнштейн и Томас Манн вынуждены были бежать из Германии, облик Гитлера превратился из комического в зловещий.
Первый раз я встретился с Эйнштейном в 1926 году, когда он читал лекции в Калифорнии. В то время у меня была теория, что все ученые и философы – это идеальные романтики, направляющие свои страсти по другому каналу. Эта теория прекрасно подходила к личности Эйнштейна, который выглядел как типичный альпийский немец, в лучшем смысле этого выражения, улыбчивый и дружелюбный. Его манеры были спокойны и уравновешенны, но я чувствовал скрытые эмоции и яркий темперамент, которые и были источником его невероятной интеллектуальной энергии.
Как-то раз мне позвонил Карл Леммле из «Юниверсал Студиос» и сказал, что профессор Эйнштейн очень хотел бы познакомиться со мной. Я был невероятно взволнован. Мы встретились в «Юниверсал Студиос» за завтраком, где присутствовали сам профессор с супругой, его личный секретарь Элен Дюкас и ассистент – профессор Вальтер Майер. Миссис Эйнштейн очень хорошо говорила по-английски, гораздо лучше самого Эйнштейна. Она была крупной жизнерадостной женщиной, ей откровенно нравилось быть женой великого человека, и она нисколько этого не скрывала. Ее энтузиазм привлекал всех.
После ланча, когда мистер Леммле повел всех показывать студию, миссис Эйнштейн отвела меня немного в сторону и тихо сказала:
– Почему бы вам не пригласить профессора к себе? Я уверена, что он очень хотел бы просто посидеть и поболтать в узком кругу.
Последовав ее намеку, я пригласил только двоих своих друзей. За столом миссис Эйнштейн рассказала мне о том самом утре, когда Эйнштейн вывел теорию вероятности.
– Как обычно, профессор спустился вниз в халате, но так ни к чему и не притронулся за завтраком. Я уж было подумала, что он почувствовал себя неважно, и спросила его об этом. «Дорогая, – ответил он, – у меня появилась прекрасная идея». Он выпил чашку кофе, а потом сел за пианино и стал играть. Он начинал играть, а потом останавливался и все время повторял: «Прекрасная идея, великолепная идея!» – «Бога ради, – сказала я, – не томи меня, скажи же, что это за идея». – «Это трудно объяснить, – ответил он, – мне еще нужно над ней поработать».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: