Иван Третьяк - Храбрые сердца однополчан

Во время войны мне не привелось бывать в тылу (все время на фронте), но рассказ Николая Чугунова вызвал в воображении живую картину того, как и на Урале, и в Сибири, и в Средней Азии, и в других краях необъятной земли тыл страны живет и трудится единым лагерем. Живет в лишениях и нехватках, трудится без устали.

Могли ли уяснить себе все это иностранцы, побывав на одном из участков фронта?

Болдуин впоследствии написал несколько статей в своих газетах, рассказав довольно объективно о встречах и беседах на фронте.

Наверное, иностранные журналисты увезли с собой твердое убеждение, что русские воюют стойко и храбро, хорошо знают противника, готовятся к решительным наступательным боям. Да что из того? Когда солдаты говорили разочарованно: «Мы думали, они приехали открывать второй фронт…», мне было трудно вразумительно ответить на этот «наболевший вопрос». Как подчиненным, так и самому себе.

Зимой 1942/43 года, закованной лютыми морозами и пронизанной свирепыми ветрами, наших людей согревали добрые вести о славной победе советских войск в Сталинградской битве. Когда сражение развивалось, охватывая огромные расстояния и контингенты войск, в землянки и блиндажи связистов набивалось народу битком. У связистов кроме штатных радиосредств были еще и свои — довольно мощные приемники, собранные из узлов и деталей трофейной техники. Во время ожидаемых и желанных всеми передач «В последний час» самодельные приемники гремели голосами московских дикторов так звучно, что, наверное, противнику было слышно. Радисты посмеивались: пусть, дескать, фрицы тоже слушают, как бьют их армию под Сталинградом!

Сводки Совинформбюро и передачи «В последний час» тут же, у радиоприемников, конспективно записывались, и потом агитаторы, как глашатаи добрых вестей, несли их в окопы, на огневые позиции переднего края. Радостно звучали повсюду голоса агитаторов:

— За шесть недель Красная Армия уничтожила одиннадцать и разгромила шестнадцать вражеских дивизий!

— Освобождены тысяча шестьсот населенных пунктов!

— Завершена ликвидация окруженной группировки! В плен взяты сто тысяч немцев, среди них двадцать четыре генерала во главе с фельдмаршалом Паулюсом!!!

Тогда начавшийся 1943 год еще не получил своего названия «год коренного перелома», оно, как известно, утвердилось за ним после издания приказа И.В.Сталина, подводившего итоги наступательной операции в междуречье Волги и Дона. Но люди понимали, что под Сталинградом произошли великие, поворотные события. И хотя сражения все еще бушевали в глубине нашей страны, люди с уверенностью говорили, что отныне война пойдет на запад.

К нам в полк прибыли двое сталинградцев — майор и капитан. Оба недолго лечились в госпитале после ранений, а потом получили назначение сюда. Сразу же по прибытии они сделались дорогими гостями в каждой землянке, у каждого вечернего костра. Наши гвардейцы, обстрелянные и опаленные во многих боях, конечно, знали, какова она, война, но с огромным интересом слушали рассказы новых своих однополчан, участвовавших в боях под Сталинградом. На лицах слушателей, этих бывалых фронтовиков, застывало выражение почти детской любознательности, когда начинал рассказ один из сталинградцев.

Победа под Сталинградом была в те дни главной темой солдатских разговоров. Радостную, вдохновляющую мысль о Сталинграде каждый из нас носил в душе как талисман веры и победы. С гордостью и восхищением называли наши гвардейцы имена прославившихся в Сталинградской битве советских полководцев Г.К.Жукова, К.К.Рокоссовского, Р.Я.Малиновского, А.М.Василевского, А.И.Еременко, В.И.Чуйкова, комдивов Л.Н.Гуртьева, И.И.Людникова, А.И.Родимцева. С теплотой и любовью передавали мы друг другу рассказы-легенды о подвигах Якова Павлова, возглавлявшего оборону дома-крепости, снайпера В.Зайцева, уничтожившего до батальона фашистов, Рубена Ибаррури, достойного сына председателя ЦК Компартии Испании, погибшего в бою за советскую землю.

Выступая перед личным составом в подразделениях, политработники страстно и убежденно говорили о величайшем военно-политическом значении победы под Сталинградом, о начале коренного перелома в ходе войны.

Увеличилось количество писем, приходивших на фронт. Почтальоны ежедневно приносили в батальон целые вороха конвертов-треугольников. Солдаты, по обыкновению делившиеся друг с другом домашними новостями, говорили, что отовсюду теперь только и пишут о Сталинграде.

Получал и я такие письма от незнакомых людей, тружеников тыла. Авторы писем не знали, разумеется, на каком фронте мы воюем, но призывали ускорить темпы наступления, бить врага повсеместно так, как под Сталинградом. Как хотелось броситься поскорее в атаку! Как мечталось о крупном наступлении и на нашем фронте, чтобы все загорелось и загремело вокруг! Мне даже снилось, что вот двинулись уже по этим заснеженным полям мощные ударные силы. А когда вспыхивала очередная перестрелка между двумя батареями, я с волнением и надеждой прислушивался, гадая, не начало ли это артподготовки, вестника большого наступления.

Несколько месяцев мы стояли в обороне, и 147-й километр Московско-Минского шоссе опостылел всем нам до крайности, хотя природа в тех местах замечательная, а лето выдалось погожее. Взглянуть на все глазами стороннего наблюдателя — так просто курорт. Но кто мог тогда хоть на минуту забыть о войне? «Лучше бы самый страшный и жестокий бой, чем вот так загорать в обороне», — сетовали гвардейцы, копаясь в своих земляных жилищах.

В Гжатске люди тоже устали ждать. Советские войска находились совсем близко, а в городе хозяйничали оккупанты. До своих, до свободы — рукой подать! Да не дотянуться… Когда надолго затихала вялая артиллерийская перестрелка, жители Гжатска начинали терять надежду на скорое освобождение. Об этом рассказывали нам проникавшие каким-то чудом через фронт «ходоки». По лесным чащобам и топким болотам, с большим риском для жизни приходил к нам какой-нибудь старикан или подросток — убедиться, что советские войска на месте, отнести землякам добрую весть, как гостинец в котомке. А нас те «ходоки» снабжали информацией о противнике. Сердце кровью обливалось, как послушаешь, бывало, посланца с той стороны, его рассказ о мучениях советских людей.

К наступлению готовились долго и основательно. Одновременно совершенствовали оборону, зная, что гитлеровцы вновь попытаются продвинуться к Москве и не пожалеют для этого ни сил, ни средств, ни людей.

Требования к войскам неуклонно повышались. Посетивший дивизию командующий Западным фронтом генерал-полковник И.С.Конев раскритиковал нашу оборону, считая ее недостаточно развитой, и приказал в течение ближайших недель дополнительно выполнить большой объем инженерных работ. Требования были тогда очень строгими. За упущение в организации обороны был снят с должности прежний командир дивизии, его место занял полковник А.Т.Стученко. Не обошла гроза и других офицеров, в чьей деятельности командующий усмотрел существенные недостатки.